Завидуя небывалому взлёту Мазуриных, недоброжелатели сложили легенду, что Алексей Мазурин обманул доверившегося ему купца-грека и присвоил его драгоценности, а когда император Николай I повелел ему торжественно поклясться в своей невиновности, преступил Божьи законы и перед лицом священника и народа солгал. За это якобы весь род Мазуриных был проклят до седьмого колена. В чём сказалось проклятие — вопрос особый: судьбы и дела Мазуриных складывались вполне успешно. О предании вспомнили намного позже, уже в 1990-е годы, когда в особняке, некогда принадлежавшем Мазуриным, стали арендовать площади всевозможные ОАО и ЗАО. «Лопались» они довольно часто, только из-за проклятия ли?

Мазурины состояли в родстве с Третьяковыми, Боткиными, Голиковыми и даже графами Шереметевыми. В их числе были библиофилы, меценаты, художники, спортсмены. Так, прекрасная коллекция книг и гравюр Фёдора Фёдоровича ныне находится в Российском государственном архиве древних актов. Митрофан Сергеевич занимался коневодством: его кабинет был уставлен более чем сотней призовых кубков. Его сын Константин пробовал себя в физике, математике, филологии, писал стихи, увлекался музыкой, а в конце жизни, потрясённый смертью любимой жены при родах, поступил на медицинский факультет и стал гинекологом. Брат Митрофана, Алексей Сергеевич, прославился как фотограф и художник: его работы экспонировались на российских и международных выставках, публиковались в лучших иллюстрированных журналах. Николай Алексеевич Мазурин прославился как благотворитель: именно на его средства был сооружён этот дом призрения и неподалеку отсюда (мы туда ещё дойдём), на улице Большая Алексеевская (ныне Александра Солженицына) — дом бесплатных квартир. Это было выдающееся по тем временам сооружение. Оно было выстроено на территории городской усадьбы Морозовой: главный корпус был сохранён, но флигели полностью перестроены. Всего комплекс включал 157 однотипных квартир, в каждой из которых были прихожая и две комнаты со встроенными шкафами. Кухни были общими для нескольких квартир, их главным достоинством считался водопровод с горячей водой. На первом этаже находились баня, прачечная, а также ясли и начальная школа. Теперь это здание принадлежит институту, занимающемуся проблемами синтеза белка.

Старинная застройка Швивой горки полностью выгорела в 1812 году, а потом на старых фундаментах построили новые дома, и почти все они сохранились до наших дней, лишь только дома № 3, 5, 12и34 относятся уже к эпохе модерна, остальные же — одно-, двухэтажные жилые дома и усадьбы века XIX. На стене дома № 38 — мемориальная доска: в «лихие 1990-е» тут произошла перестрелка, унёсшая жизни троих милиционеров.

По Гончарной улице мы пойдём назад, до храма Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах. К сожалению, главный слободской храм был разрушен в 1932 году, несмотря на то что он считался памятником Смутному времени и был украшен изразцами, изготовленными самими слобожанами, с изображением сцен обороны Троице-Сергиева монастыря от поляков. А вот второй слободской храм уцелел: это как раз церковь Успения Богородицы «в Гончарах, в Спасской слободе» XVII–XVIII веков. Она тоже украшена великолепными многоцветными изразцами: фризом и большим панно с изображением четырёх евангелистов. Изготовил их известный мастер Степан Полубес, живший неподалёку от храма. Родом Полубес был из города Мстиславля, из Беларуси, а в Россию был вывезен взявшим город князем Трубецким. Известно, что даже самому царю понравились печные изразцы Полубеса, и мастер поступил в дворцовое ведомство. Он работал в Воскресенском и Солотчинском монастырях, фриз его работы украшает церковь Григория Неокесарийского на Полянке, большие панно — храм Покрова Богородицы в Измайлово.