«Мама вернулась откуда-то в слезах. Села в прихожей и зарыдала. Полчаса рыдала и ничего не говорила. Очень страшный момент, до сих пор думаю, господи, пристрелите меня, если я такое сделаю со своим ребенком. До сих пор вижу эту картину: маму в полураспахнутом пальто, сидящей на полу в слезах, и я рядом — коротко стриженный ежик в коротких штанишках, 7 лет. Как обнимаю ее: „Мамочка, ну не плачь, ну не плачь, мамочка, ну где у тебя болит?“ А она вдруг: „Не у меня болит, а у папы твоего, кобеля, болит!“ И оттолкнула. Вечером родители ругались. Я сидел за креслом и думал… нет, я не знаю, что я думал… как туман… наверное, чтобы это все скорее прекратилось».
«Мне было 14, обычный подросток. Отец решил уходить, завел другую женщину. Помню, как он суетился в коридоре с чемоданом, днем, пока мать на работе. В глаза не смотрит, бубнит под нос „потом поймешь“. Сказал, я уже взрослый, я мужчина, мать теперь на мне. И ушел. Больше мы с ним не виделись. Я считаю, не можешь не гулять — не женись. Я вот не женюсь, потому что не уверен».
«Мы просто шли с бабушкой из детского сада. И тут она говорит, знаю ли я, что папа у меня — козел? Мне было, наверное, 6, и я обиделся и даже разревелся. Бабушка меня обняла, утешила. А потом объясняла, что у папы другая женщина и что он очень-очень плохой, раз так делает. И что теперь он, наверное, меня бросит. Мне надо говорить ему каждый день: „Папочка, я тебя люблю, не уходи“. Я в тот день спать не мог. Спросил у мамы, когда папа нас бросит? Потом был скандал, мама орала на бабушку, что это все не ее дело. А бабушка на меня, что я предатель. А папа ходил мимо этого, как будто это все было не про него и его не касалось. Я от этого ничего не мог понять. Родители до сих пор вместе. Но ругаются все время».
Как измена в родительской паре влияет на ребенка? Взрослые, читающие эту книгу, это целиком и полностью зависит от вас.
Одна из самых вредоносных стратегий — сделать из ребенка сообщника, который должен будет хранить вашу тайну от второго родителя. Дети любят своих взрослых и доверяют им. Чем младше, тем больше любят и доверяют. У детей недостаточно знаний, чтобы оценить то или иное взрослое поведение, и недостаточно опыта, чтобы сразу определить, что хорошо, а что плохо. Если папа говорит: «Ты же моя любимая дочка, ты же любишь папу, не говори маме, у нас будет свой секрет», — он дает ребенку много-много власти над вторым родителем. По сути, ставит ребенка на одну ступеньку с собой: мы с тобой — partners in crime (партнеры по преступлению), а он или она (мать или отец) — не с нами. Это лестно, к тому же, как не верить тому, кого любишь? Но второго родителя ребенок тоже любит. И он попадает в ситуацию, называемую в психологии «конфликтом лояльности». Это как задать вопрос: «Кого ты больше любишь, маму или папу?» Это выбор без выбора. Ребенок просто не должен попадать в такие ситуации. Ему дороги оба родителя.
Есть в системной психотерапии такое понятие как «двойная связка»: это когда человеку дают две противоречивых команды одновременно. Когда родитель делает ребенка сообщником, он будто бы говорит ему: «Быть в этой ситуации на моей стороне — правильно. Так ты покажешь свою любовь ко мне. За это я тоже буду тебя любить». Но кроме слов есть поведение. И любой ребенок, даже очень маленький, догадывается, что хорошее и правильное не скрывают. Поведение изменяющего родителя расходится с его словами. Оно как бы говорит: «Происходящее неправильно, плохо. Его надо скрыть». Получаются два противоречивых послания.