И тогда мы сможем прислушаться к надеждам и фантазиям друг друга.
И тогда мы сможем быть гибкими в ролях и выровнять дисбаланс.
И тогда мы будем замирать от благодарности и признательности, что этот человек, совсем другой — рядом с нами, здесь и сейчас.
И тогда мы наконец увидим друг друга.
Глава 10
Свидетели поневоле
В некоем идеальном мире парам, находящимся в кризисе, даются рекомендации, как пройти этот этап с минимальными потерями. Рекомендации обычно таковы: приняв решение о разрыве, люди вместе сообщают о нем тем, кого это больше всего касается, — детям, затем родным и друзьям.
В мире реальном, прежде чем двое (или больше, если мы говорим о полиаморном союзе) начнут более или менее хладнокровно обсуждать случившееся между ними, в воронку их обостренных отношений уже засасывает детей, родных, родителей, подруг и друзей, а порой и соседей, и коллег по работе.
Когда кризис вызван сексуальной или эмоциональной изменой одного из партнеров — эмоций еще больше. Многие невольные участники этой ситуации узнают о ней раньше, чем она становится совсем острой и выходит наружу.
Дети, которые служили своим родителям прикрытием во время измены, вплоть до того, что их брали с собой в мотели и просили посидеть в соседней комнате. Дети, которые в неурочное время приходили домой из школы и заставали папу не с мамой или маму не с папой. Подростки, которые поняли и догадались, что происходит, раньше, чем это понял один из их родителей. Друзья, случайно увидевшие своего друга целующимся не с женой или его жену, целующуюся не с ним. Тещи и свекрови, которые заподозрили неладное раньше, чем их дети. Те, кого попросили «соврать» и подтвердить алиби изменяющего. Как быть им?
Кроме тех, кто находится в «треугольнике», есть еще их близкие люди, которым порой не менее больно от его острых углов.
Как измена родителей влияет на детей?
Из разговоров со взрослыми уже людьми, у которых один из родителей изменял другому, можно смело делать вывод, что дети — это еще одна группа пострадавших, задетых изменой.
«Мы с сестрами видели, как мама целуется с соседом на нашей кухне. Это было противно. Моя старшая сестра сказала очень злобно, что мама у нас — …, я в первый раз услышала такое слово. Очень было обидно за маму и одновременно хотелось рассердиться на нее, зачем она так делает?»
«Отец брал меня погулять в парк на целый день. Обязательным пунктом такой прогулки было одно кафе. Там меня сажали перед телевизором, давали молока и печенья, и папа уходил куда-то в подсобное помещение с официанткой. Мне нельзя было за ними ходить, папа говорил, что он помогает тете двигать тяжелые палеты, и, если я войду, одна из них обязательно упадет мне на голову. Я понимала, что папа врет и что врет он как-то странно. И еще почему-то понимала, что маме нельзя сказать. Хотя меня никто не просил».
«Мне рассказала бабушка, что когда ей было 13 лет, у ее отца, моего прадеда, завелась молодая любовница. Там село, все про всех знают, не скроешь. Над ее матерью смеялись, мол, чего не удержала своего. Бабушка сказала, что пошла к этой любовнице и за материнские слезы повыдергивала ей косы. Прямо схватила за волосы и таскала по полу, сильная была. Отец, правда, потом бил ее за то смертным боем. Но она, когда это рассказывала, у нее глаза горели и румянец был на щеках. Она не жалела».