— О крикете.
Эта долина была совсем не похожа на ту, языческую, в которой жила Богиня. Перед ними раскинулся громадный порт с гигантскими подъемными кранами. Таких портов Кристофер не видел никогда в жизни. Невиданных размеров торговые суда очень странной формы были пришвартованы такими толстыми канатами, что Кристоферу приходилось перелезать через них, словно через бревна. Человек, ожидающий их около железной тачки с маленькими бочонками, воскликнул;
— Хвала Ашет! Я уж думал, вы никогда не придете!
— Да-да, мы опоздали. Кристофер, поторопись-ка! Это место, конечно, безопаснее языческого города, но все равно вокруг могут быть враги. Кроме того, чем скорее ты закончишь, тем скорее мы начнем отрабатывать твою защиту.
Кристофер быстро перекатил бочонки в повозку, потом затянул ремни, удерживающие груз. Но он так спешил, что один из ремней вырвался у него из рук. Чтобы достать его, Кристоферу пришлось перегнуться через повозку с грузом. Тут он услышал вдалеке позвякивания и крики, но не придал этому значения. Зато Такрой подскочил к нему и заорал, безуспешно пытаясь стянуть мальчика с повозки призрачными руками:
— Слезай! Слезай!
Все еще лежа на бочонках, Кристофер взглянул вверх и увидел гигантский крюк на цепи, стремительно летящий к нему.
Что было дальше, Кристофер не знал. Потом ему привиделось, будто он лежит около своей пижамы на тропинке в долине. Наверное, железный крюк сильно ушиб его, и хорошо хоть, что он лежал на повозке, а то Такрой никогда бы не смог отправить его домой. Дрожа, Кристофер натянул пижаму. Голова болела, поэтому он сразу вернулся в кровать.
Утром от головной боли не осталось и следа. Кристофер забыл обо всем и отправился играть в крикет с Онейром и шестью одноклассниками.
— Я бью первый! — прокричал он.
Все мальчики выкрикнули эту фразу одновременно. Бита была у Онейра, который не собирался ее отпускать. Но мальчишки окружили его, и началась легкая потасовка, а потом Онейр, окруженный мальчишками, стал размахивать битой во все стороны.
Бита встретилась с головой Кристофера, и раздался глухой звук. Кристофер вспомнил звук удара крюком, от которого кости черепа хрустнули, словно лед на луже. Потом, как и ночью, он потерял сознание.
Очнулся он намного позже, уже к вечеру. На лице у него почему-то лежала простыня, но он видел в окно, как зажигаются вечерние огни. Ему было очень холодно, особенно ногам. Кто-то заботливо снял с него ботинки и носки, прежде чем положить в кровать. Где, интересно, его положили? В спальне окно было с другой стороны! Кристофер сорвал с лица простыню и сел.
Оказалось, что он лежит на мраморной плите в холодной огромной комнате. Неудивительно, что он замерз. На нем было только нижнее белье. Вокруг стояли другие мраморные плиты, большей частью пустые. Но на нескольких лежали люди — все неподвижные и покрытые белыми простынями.
У Кристофера мелькнуло подозрение…
Он завернулся в простыню, чтобы хоть немного согреться, соскользнул со «своей» плиты и подошел к ближайшей занятой.
Осторожно стянул простыню: это был старый бродяга, мертвый. Кристофер даже потыкал его пальцем, чтобы убедиться. Затем велел себе успокоиться, но ничего не вышло. Никогда в жизни ему не было так жутко!