— Да вот…

— Долго мудохаться будешь? У меня шеф спешит.

— Не, быстро управлюсь. Ты извини, — Сашка просительно улыбался.

— Ну, давай. — Гоблин был великодушен. Он видел смущение и страх в глазах мента. Вот так, сучара! А то — из милиции. Козел!

— Слушай, — позвал снизу Сашка. — У тебя туалетной бумаги нет?

— Обосрался, что ли? — Гоблин весело заржал. Он все еще ничего не понимал и не замечал азартного огонька в глазах опера.

— Не-е… просто хочу посмотреть, как ты подтираться будешь.

— Борзеешь, ментяра! Я тебя, сука… Закончить фразу он не успел. Реутов мгновенно распрямился и ударил ребром правой руки. Бык обмяк, медленно опустился в лужу. Одновременно распахнулись дверцы джипа и «волги». Из «опеля» выскочили два крепких мужика. Звонко щелкнула, раскрываясь, телескопическая стальная дубинка. Водитель сделал шаг вперед и выбросил в Реутова ногу в высоком шнурованном ботинке. Сашка поймал — на лице играла улыбка, посверкивали золотые коронки, — резко крутанул ступню, негромко произнес:

— Насрать, говоришь? Пошел!

Водила врезался лицом в перила моста. Второй, с дубинкой, был опасен. Он двигался легким, танцующим шагом. Стальной стержень с шариком на конце выписывал в воздухе сложные кривые, перелетал из руки в руку. Он уже понял, что менты попались непростые. Вон как легко и Петруху, и Прокопа уработали. Авдеев и Климов с двух сторон, не спеша, приближались ко второму.

— Может, его просто пристрелить, Борис Василич? — спросил Реутов, доставая ПМ. Это был чистый блеф, но второй на секунду отвлекся. Виктор Авдеев сделал два быстрых шага и оказался напротив него. Глаза уперлись в глаза, сила встретилась с силой. Дубинка взлетела. Виктор перехватил руку, подвел снизу плечо. Хрустнуло. Железка с металлическим лязгом упала на покрытие моста. Капитан Реутов опустил пистолет.

— Насрать, говоришь? — произнес он автоматически.

По дороге приближался КрАЗ, груженый лесом. Водитель засигналил.

— Объяснись, Витя, — бросил Климов и пошел к единственной неоткрытой двери джипа. Внутри был человек. Чувства, обостренные схваткой, подсказывали, что опасность еще не миновала. Не исключено, что сквозь стекло ударит автоматная очередь. Или выкатится в открытую переднюю дверь ребристое тело гранаты. Не исключено.

Саня Реутов страховал сзади. Ветер рвал кусты, трепал волосы на голове майора службы БТ. Ты можешь не думать о смерти, но она помнит о тебе всегда. Климов рванул дверь джипа левой рукой. В правой он держал пистолет. Мордатый очкастый мужик на заднем сиденье нервно прижал к себе кейс. Пахло дорогим одеколоном и страхом.

— Выходи! Быстро!

— Вы… Я депутат Государственной Думы.

— А-а… тоже неслабо, — усмехнулся Климов. Пистолет он сунул в карман. — Документики покажите, господин депутат.

— А вы кто такой? Вы хоть понима…

— Понимаю. Документы!

Депутат оказался настоящим. Климов даже вспомнил, что как-то видел его по телевизору. Он повертел в руках корочки, спросил:

— Что же вы делали в такой изысканной компании?

Слуга народа уже оправился от испуга. Понял, что, видимо, не бандиты, а действительно милиция. И трогать его не будут.