— А скажите, Сергей Владимирович, есть все-таки связь между делом Терминатора и убийством Старухиной?

— Сложный вопрос, — отозвался майор после паузы. — Очень сложный. Очень много в этой истории совпадений, недоговоренностей и дешевой детективщины. В реальной жизни все, как правило, гораздо проще. И однозначного ответа дать нельзя. Мы в своей работе, как и вы, опираемся только на факты. Остальное, извините, беллетристика… Теперь, пожалуй, нам не удастся установить: действовал Фридман автономно или все же под руководством господина Короткова? Однако то, что Коротков был в курсе — несомненно. Как видите, здесь чисто криминальный аспект переходит в политический. Им очень хотелось взять Яковлева за горло. Не тем способом, так другим. Он многим как кость в горле. После собчаковского беспредела приход нормального человека для некоторых чиновников был равносилен катастрофе. Здесь все очень непросто… Коротков и банда рвутся к власти. И, соответственно, к кормушке. Они на Яковлева пытались, давить разными средствами. И будут пытаться впредь… Думаю, история, Николай Степанович, будет иметь продолжение. Да что я вам объясняю?… Вы же эту всю кухню видите…

Коля кивнул и ничего не ответил. Совершенно очевидно, что чекист прав. Даже циничное убийство Старухиной пытались прилепить губернатору. Масса и московских, и питерских газеток кто намеком, а кто впрямую подкидывал электорату мысль о причастности губернатора.

— Слушай, — сказал вдруг Рощин, — У тебя сигареты остались?

Повзло заглянул в пачку, последняя сигарета сиротливо жалась в углу.

— Есть одна…

— Располовиним? — улыбнулся майор.

— Давай… — улыбнулся журналист. Он посмотрел на часы и ахнул: ребята уже четыре с половиной часа стоят на ушах.

Именно столько времени прошло с того момента, как он обязан был сделать контрольный звонок в Агентство.

— Господи! — прошептал Коля. — Я могу позвонить от вас?

— Конечно, вот этот — городской. После довольно бурного объяснения с Обнорским (Андрей на Колю даже наорал, но на самом деле в его голосе сквозило облегчение) Повзло докурил хабарик…

— А скажите, Сергей Владимирович…

— Нет, Николай Степанович, я уже и так очень много вам наговорил. Так много, что меня пора с работы гнать.

— Значит, дополнительной информации…

— Не будет, — кивнул Рощин.

— Ну, хорошо… — Коля затушил окурок. — А в художественной, так сказать, форме, я мог бы это изложить?

— В художественной форме никто никому запретить что-либо излагать не может, — сухо ответил майор.

…Николай Повзло вышел на улицу через подъезд N 2. Было около шести утра, темно. Небо на востоке казалось чуть-чуть посветлей, но до рассвета было еще далеко. Журналист-расследователь Николай Степанович Повзло шел по Литейному проспекту в сторону Невского. Машин было еще мало. Пешеходов не было вовсе. За спиной у Коли оставалась четкая цепочка рифленых отпечатков подошв на белом снегу.

16 августа 1999. Санкт-Петербург.