— Будем исходить из того, что не упустили. Поезд где-то свернул. Нужно найти это место, пройти по следу, а там уж выясним, какие у нас перспективы. Чей приказ мы выполняем, товарищ подполковник?

— Приказ отдан лично Виктором Семеновичем Абакумовым. С ведома и по поручению товарища Сталина. Устраивает? Почему спрашиваешь, капитан?

— Да мало ли, товарищ подполковник. — Павел сделал неопределенный жест. — Существуют командующие фронтов, народный комиссар обороны, Лаврентий Павлович Берия, всевозможные трофейные службы, управления…

— Переживаешь, что ценный груз может попасть не в те руки? — Глаза Шалаева сузились в щелки.

Павел устал всего бояться. Смертельно устал. Что за порядки такие в родном государстве, когда ты боишься сказать правду? Даже после ТАКОЙ войны будем бояться?

— А вас это не пугает?

— Успокойся, все в порядке, — вздохнул Шалаев. — Такая громада не может оказаться в частных руках.

«Но часть громады — может», — подумал Павел.

— Кому, капитан, принадлежит золото? Думаешь, тем немцам, у которых его забрали? Хрен-то там. Тем немцам после конфискации фашистским государством оно уже не принадлежит, оно стало собственностью гитлеровской Германии. Кому перешла эта собственность после войны? Стране-победительнице. А кто у нас страна-победительница, ну-ка, догадайся? А теперь угадай с трех раз — помешают ли стране, чья экономика лежит в руинах, триста тонн золота?

— Думаю, не помешают, — пожал плечами Павел. — Но все равно мало.

— Ну, ты и наглец! — рассмеялся Шалаев. — Итак, соображения, капитан?

— Основная версия, товарищ подполковник. На данном горном участке нет никакой активности, отсутствуют поселения, секретные заводы давно не работают. Гауляйтер должен быть не только в курсе, он и затеял эту, как вы выразились, мутохрень…

— Хреномуть, — поправил Шалаев.

— Да, это ценная поправка, — улыбнулся Павел. — Данный район не бомбят, чего там бомбить? Метель, темное время суток… Скажем, 8 февраля район в радиусе полукилометра оцепляется солдатами. Возникают виртуозы военно-строительной организации, плюс строительный отряд, подразделение инженерно-технических войск. От основной ветки до нужного объекта прокладывается путь. Специалисты знают, как на скорую руку соорудить насыпь, полотно, положить рельсы со шпалами, установить стрелку. Два дня — за глаза. Поезд сходит с основного пути, катится под землю — в цех какого-нибудь секретного завода, где и тормозит. Это может быть шахта, гора, что угодно. Оперативно разбирается путь, составные элементы увозятся. Опять же свидетелей того, что поезд пропал под землей на конкретном участке, могут быть единицы. Пара направленных взрывов, на которые никто не обратит внимания, — и на участок, где был проложен временный путь, сходит камнепад. Проход закрыт — даже пешему. Вокруг «точки» — непроходимые скалы и горы. Въезд в цех маскируется, возможно, подрывается. Что с обратной стороны? Если тупик, то поезд с золотом навсегда остается под землей. Если есть выезд — возможны варианты. Но можно с точностью сказать: везти золото в Берлин никто не собирался. Умные люди понимали, что война проиграна. Но гауляйтер тянул, не бросал вверенный район, чтобы не вызывать подозрений. А когда пропал, всем уже было до лампочки… Вопрос: как он утаил от высших чинов рейха такую грандиозную аферу?