Боль в ноге несколько ее отрезвила, боль была привычная, Лена ощутила боль и осознала себя в чужом доме перед перевернутым распятием. Вот так и ее жизнь оказалась перевернутой. Только пощечина Алексея помогла ей прийти в чувство.

— Ну-ну, — сказал Алексей, — давай-ка рассказывай, но без вранья. Кто такая, откуда взялась?

И Лена рассказала, сухо без подробностей, только факты, стараясь не глядеть в его недоверчиво прищуренные глаза. Надежда же, наоборот, слушала ее спокойно, ничему не удивляясь.

— Ну, что не сказала им сразу, кто такая, это ты правильно сделала. А вообще, на что ты рассчитывала?

— На сестру. — Лена опустила голову.

— М-да-а, — вздохнула Надежда, — очевидно, твоя жизнь отказалась для них настолько не важной, что они решили пожертвовать тобой, что называется, не глядя.

— А вы что, верите во всю эту невероятную историю? — удивился Алексей.

— Если у меня база террористов чуть ли не в собственном огороде, как вы недавно изволили выразиться, то почему бы мне не поверить в историю о двух очень похожих родных сестрах? Ничего в этом такого, необыкновенного нет.

— Только не говорите, что раньше обо всем догадались! — нахмурился Алексей.

— Были у меня сомнения, хотя вы бы к ним все равно не прислушались. Я, конечно, в высшем обществе не вращаюсь, но у тебя, Лена, повадки женщины небогатой.

— Из чего же вы сделали такой вывод? — усмехнулся Алексей.

— Мужчине это объяснить трудно, но я попробую. Для примера, вот в праздник идут себе по улице муж с женой, нарядные, все как полагается. Так сразу же ведь можно отличить, всегда ли муж такой аккуратный, сам за собой следит, или только сегодня жена его отмыла, приодела, причесала и ведет в гости. Так и с тобой: вроде бы дорого одета, а нет в тебе такой.., уверенности, что ли, какую богатство дает.

— — Понимаю, — улыбнулась Лена, — а с чего ей быть-то…

— Потом, когда я узнала, что мать твоя тут живет и что сама ты якобы тут родилась…

— Но это правда, я действительно тут родилась, только в три года меня увезли!

— Вот-вот. Все дело в твоей речи. Ты уж извини, но мы, коренные петербуржцы, в этом отношении ужасные снобы. И человека, который не в Петербурге вырос, сразу по разговору отличим. Мы считаем, что наша речь самая чистая, самая правильная, хотя раньше официально считалось, что московское произношение самое верное. И дикторы всегда говорили, как в Москве. Теперь-то, разумеется, за этим не следят и по телевизору иногда такое скажут, что уши в трубочку заворачиваются, ну да ладно. А мы хоть и привыкли уже говорить по-московски «што» вместо «что» и «конешно» вместо «конечно», но все еще упорно говорим «булочная», как пишется. А у меня вообще ухо к таким вещам очень чувствительное, родители были филологи. А дальше я тебя уже просто проверяла. Ни один человек, выросший в Петербурге, не может не знать район Пяти углов.

Улица Разъезжая действительно там рядом, но Расстанная совсем не там, а ближе к Купчино.

Но к тому времени я и так была уверена, что ты говоришь не правду.

— Однако. — В голосе Алексея сквозило нечто, похожее на уважение. — А где вы взяли телефон?