Илан был на грани истерики.

– На меня хотят повесить убийство. Крадут зашифрованную карту отца. Зачем? Я ничего не понимаю.

Хлоэ взяла его руки в свои и зашептала:

– Думаю, все дело в исследованиях твоих родителей, в том, что они открыли. Ты что-нибудь об этом знаешь? Они наверняка с тобой делились, иначе как бы ты узнал, что отец нарисовал карту и прячет ее за зеркалом.

Илан обхватил голову руками. Хлоэ права, тысячу раз права, но из-за проклятых провалов в памяти он чувствует себя совершенно бесполезным существом. Что, если решение загадки отца находится у него в голове? Неужели Жозеф Дедиссет однажды дал ему ключ, а он об этом не помнит, как забыл поездку с Хлоэ в горы и некоторые другие моменты своей жизни?

– Я больше ни в чем не уверен, – пробормотал он. – Но насчет зеркала ты права…

– Можешь рассчитывать на мою помощь. Я тоже прошла эти тесты, видела все, что происходило, и смогу дать показания.

Илан покачал головой:

– Твои слова никто во внимание не примет.

– Почему?

Он тяжело вздохнул и посмотрел Хлоэ в глаза:

– Кто поверит выдумкам бывшей пациентки психиатрической клиники?

Девушка напряглась, а Илан издал еще один судорожный вздох.

– Я ходил в тот дом, где ты раньше жила, и даже вломился в квартиру.

– Илан…

– Твоя соседка меня просветила. Похоронные кресты на двери, психиатрическая клиника. Проклятье, почему ты ничего мне не рассказала?

Хлоэ начала судорожно обгрызать ногти, даже не подняв глаз на Илана. Дождавшись, когда официант отойдет от столика, она произнесла бесцветным голосом:

– Я не хотела грузить тебя своими проблемами. Не знаю, что именно тебе рассказали, но те жуткие кресты ставила не я. Клянусь, Илан.

Он смотрел – пристально, побуждая ее продолжать.

– Некто – не знаю кто – регулярно являлся в мой дом и проделывал трюк с крестом. Этот человек знал код домофона, а может, у него был ключ от подъезда. Если прийти днем, когда все на работе, или ночью, легко остаться незамеченным. Соседи наговорили тебе бог знает чего, но ты ведь знаешь – в Париже никто ни на кого не обращает внимания…

Илан подумал о тех, кто вломился к нему и не оставил никаких следов. Призраки.

– Каждый день, отдирая очередной крест, я говорила себе: мерзавцу в конце концов надоест, это скоро закончится. Но ничего не кончалось…

Хлоэ машинальным движением водила пальцами по ободку чашки.

– Я переехала, но въевшийся под кожу страх никуда не делся, и у меня началась тяжелая депрессия. – Она тяжело вздохнула. – Я была совсем одна в старом родительском шале в горах, надеялась, что мне там станет легче. А потом приняла упаковку таблеток и…

Илан онемел от изумления. Если бы Хлоэ сама не рассказала ему об этом, он бы ни за что не поверил, что она могла попытаться покончить с собой.

– Я плохо помню, что было потом. Меня отвезли в психушку с диагнозом «нервный срыв»… Кажется, я провела там три долгих месяца – никак не могла прийти в себя.

– Кажется? Ты не уверена?

– Я ничего не помню о том, что тогда происходило, как будто мозг выставил блок. Странно, но из памяти выпали и некоторые мелкие эпизоды добольничной жизни. Незначительные, например, как снимала эту квартиру…