– Меня заманили в квартиру Анни Бокур, она инспектор полиции. Была инспектором. Ее убили.

– Убили? – Хлоэ всплеснула руками. – Как это случилось? Кто тебя туда заманил?

– Они. «Паранойя».

Илан говорил через силу и как будто не знал, с чего начать.

– Ее закололи отверткой. В спину. Той самой отверткой с оранжевой рукояткой, на которой я оставил отпечатки и кровь во время тех кретинских тестов в лаборатории. Они все рассчитали. Я сразу вспомнил, когда увидел тело.

К столику подошел официант, Илан попросил принести кофе, стакан воды и продолжил:

– Я уверен, что врач был в резиновых перчатках, когда забирал у меня из рук отвертку, так что на ней только мои пальчики и моя ДНК. Брюнетка с баржи, назвавшаяся Беатрис Портинари, была их сообщницей. Они хотели запутать меня, чтобы я рано утром помчался на улицу Ренн – и оказался виновным в убийстве, которого не совершал. – Илан задыхался, глотал слова. – Кто-то позаботился о том, чтобы полиция приехала в тот самый момент, когда я был в квартире. Меня не арестовали только потому, что я успел сбежать. Все улики против меня, нет никакой возможности избежать…

– Успокойся, Илан, очень тебя прошу. Давай спокойно во всем разберемся, а то я ничего не понимаю в истории с Беатрис Портинари. Как ты попал к этой самой Беатрис, вернее, к Анни Бокур? Вы связывались по телефону?

Илан постучал указательным пальцем по столу.

– Все очень просто, сейчас объясню. Представь, что тебе нужно заставить человека пойти по тому или иному адресу, например на улицу Ренн, двадцать семь. Ты связываешься с новой жиличкой какой-то квартиры в Париже, выдав себя за ее прежнюю обитательницу, которую действительно звали Беатрис Портинари. Даешь ей номер своего мобильного – на случай, если кто-нибудь будет спрашивать женщину, чьим именем ты назвалась. Следишь за мыслью?

– Думаю, да. Выдать себя за бывшего жильца, которого никто не знает в лицо.

– Именно так. Инициалы «Б. П.» в записке, которую я нашел в кармане, принадлежат некой Беатрис Портинари, чью почту на прошлой неделе по ошибке бросили в мой ящик.

– Украденный конверт.

– Точно. Но и тут «Паранойя» не оставила никаких следов. Ни писем, ни доказательств, ничего…

Илан помолчал, давая Хлоэ время осознать новую составляющую ситуации, и продолжил:

– Итак, я открываю телефонный справочник, звоню, и мне дают номер мобильного, принадлежащий не настоящей Беатрис Портинари, а той брюнетке с мужскими повадками, которая выдает себя за нее. Она назначает встречу на улице Ренн, у женщины, которую сама же и убила, и я попадаю в западню.

Лицо Хлоэ помрачнело, она убрала волосы со лба и удрученно покачала головой:

– Тебе не кажется, что все это слишком сложно?

– Еще как сложно! Они придумали коварную уловку, чтобы полицейские не поверили ни единому моему слову. Все было рассчитано очень точно. Помнишь те суперстранные тесты? Нас заставили переписывать страницы телефонного справочника и тут же, на наших глазах, их порвали. Задавали идиотские вопросы, заперли в комнате со старыми магнитофонами, заставили слушать излияния мифического Марио, якобы страдающего эпилепсией. Бред, дикие фантазии! А подброшенная записка, «написанная» моим почерком? Что подумают легавые, если я расскажу эту историю? Кто мне поверит?