В известной мне истории Невинномысск в ходе боев за город и станцию не сильно пострадал, а в этой представлял собой груду развалин, среди которых бродили тени гражданского населения и чудом уцелевших домашних животных. Вот и надо было их накормить, обеспечить теплом и водой. Решать вопрос с восстановлением производства и коммунального хозяйства. Так что забот был полон рот.

Самое обидное было в том, что никто из прибывшего командования не позаботился об обеспечении нас всем необходимым. Решился вопрос только с пополнением боеприпасами. Хорошо еще, что танкисты, помня о переданном им трофейном топливе, помогли, поставили к себе на котловое довольствие не только нас, но и кормили из своих кухонь местных жителей.

Забот действительно хватало. Одно захоронение и уборка трупов чего стоило. Для всех своих погибших мы на местном кладбище сделали общую могилу. Немцев и румын хоронили за городом. Много проблем доставил сбор трофейного оружия и боеприпасов, уничтожение неразорвавшихся мин и снарядов, снятие минных полей. Саперы «соседей» помогали чем могли, но у них и своих проблем хватало с ремонтом и восстановлением жд мостов. Так что основная работа по разминированию легла на остатки моей саперной роты. Они работали, что называется, на износ.

Доставалось и остальным подразделениям. Кто-то же должен был охранять и конвоировать пленных, нести комендантскую службу в городке, помогать санбату эвакуировать и охранять раненых. Так что на отдых оставалось не более четырех часов в сутки.

Полегчало нам только через неделю. После того как войска нашего Северо-Кавказского фронта вышли на линию Невинномысск – Черкесск и соединились с войсками Южного фронта державшими оборону по Кубани. Практически сразу же начались работы по восстановлению железнодорожного пути на участке Минводы – Невинномысск, а на городской аэродром села авиадивизия из Грозного. Сразу же улучшилось снабжение местного населения и нас, войска усилили свой нажим на врага, а линия фронта приблизилась к Армавиру.

Вскоре пришел приказ о нашей эвакуации в Орджоникидзе. Для нас снова появилось дело.

Из дневника ефрейтора Вилли Вольфзангера (реал. ист.)

Три немца, три дороги, Три жизненных пути. По виду очень строги, И по кресту на каждой из груди.

Они пришли с оружием в руках В страну, которую не знали. Их встретил мрак и страх, Земля горела под ногами.

Три немца, три дороги… В России много мест, Где можно было встретить Три каски, один крест.

…В нашей роте было много больных, утомительные марши на крепнувшем морозе становились день ото дня тяжелее. Мы шли в неизвестном для нас направлении. Пересекли маленькую, замерзшую реку, после чего нам разрешили слегка отдохнуть. А потом опять бесконечные марши по покрытым ледяной коркой дорогам, на сильном ветру днем и ночью по направлению на Орджоникидзе. Однако мы не достигли его.

Днем, перед атакой, я проспал с приятелями очередной поход. Никто не разбудил нас, каждый думал только о себе, о своих нуждах, об усталости и суровой команде, которая вынуждала их продолжать нелегкий путь. Мы двинулись по равнине, ориентируясь на следы, оставленные нашими частями. Русские солдаты встречали нас и бросали свое оружие в снег. Мы не беспокоили их, ужас нашего положения и странное чувство безвозвратности все время росли. В деревне мы наткнулись на русские части, которые остановились там на постой с лошадьми. Солдаты наблюдали за нами в бинокли, но не стреляли и не собирались брать нас в плен.