– Неплохо. Почти два-ноль в нашу пользу.

– Да. Но этим мы смогли лишь несколько ограничить полеты русских в наш тыл. Несколько дней русские не прорывались к Минску.

– Несильно же им помешал наш налет.

– Русские сейчас довольно быстро восстанавливают свои потери в самолетах. Кроме того, после уничтожения весной прошлого года на Витебском аэродроме группы ночных истребителей и радиолокационной станции стало значительно труднее контролировать русские поставки Белорусскому фронту. Мы знаем, что воздушный мост работает, и мы пока ничего с ним сделать не можем. Представители люфтваффе заявляют, что у них нет возможности увеличить количество ночных истребителей на Восточном фронте, так как они вынуждены прикрывать небо Германии от массированных налетов вражеской авиации. Кроме того, использование новейших образцов истребителей против «фанерных» самолетов русских не эффективно. Это то же самое, что стрелять из пушки по воробьям. В чем-то они, конечно, правы, но от этого нам не легче. Мне было бы куда легче, зная, что мы наконец-то можем окончательно обрезать поставки русским в Белоруссию.

– Судя по твоему настроению, комиссия по расследованию нападения на Витебский аэродром накопала что-то очень неприятное?

– Да. О том, что нападение было осуществлено партизанскими бригадами «Алексея» и Флегонтова, ты в курсе. Захваченные нами партизаны об этом рассказали. Но тут недавно всплыли новые подробности. В Stalag 313 (Шталаг 313-й)[190] был выявлен пленный солдат НКВД, который принимал непосредственное участие в атаке на станцию. Наши парни взяли его в оборот и выяснили, что произошло год назад. Это была рейдовая группа НКВД, действовавшая в нашем тылу с начала войны и знавшая, что надо искать. Именно она вела разведку и наводку партизан на аэродром и РЛС. Кроме того, в ее составе были летчики, которые и угнали к русским несколько новейших ночных истребителей «Ju 88C-6»[191].

– Интересно. А что он сказал про радиолокатор?

– Его разобрали специалисты, присланные из Москвы, и вывезли за линию фронта на захваченном транспортном самолете.

– То есть теперь в распоряжении у врага есть техническая документация и действующий образец нашего нового радара Würzburg (Вюрцбург)?[192]

– Да. Но хуже другое. По словам пленного, выходит, что русским удалось захватить специалистов, умеющих эксплуатировать эту станцию.

– Получается, что русские повторили подвиг томми[193].

У кого-то полетит голова. Надеюсь, диверсант жив и с ним можно поработать?

– Увы. Его от нас забрала с собой спецгруппа из Кенигсберга.

– Вот даже как! Он что-то еще успел сообщить?

– Список и описание членов группы, рассказал о нескольких операциях, проведенных ими. Сейчас наши парни проверяют эти показания. Кстати, эта была та самая группа, ради которой перед Рождеством 1941 года тебя приглашали в Минск.

– Тесен мир. Мне можно будет посмотреть его показания?

– Конечно. Пока ты гулял в Берлине, приезжал Густав. Он, выполняя указания Адмирала, привез тебе несколько перспективных курсантов из наших школ на Украине.

– Прекрасно, немного позже я с ними пообщаюсь… Есть какие-нибудь новости по Украине?