— Мне она вообще ничего не говорила про угрозы, — приуныла Полина.

— Наверное, эти Запольские хотели, чтобы смерть врачей выглядела как казнь, — догадался Костя.

— Думаю, ты прав, — кивнул Никифоров. — Перед смертью Люде и Максиму наверняка сообщили, за что их убивают.

Полина мгновенно покрылась гусиной кожей.

— Какой-то ужас! — возмутился чувствительный Бунимович. — Фашизм какой-то.

— Костя, я объявляю тебе благодарность! — торжественно заявил Никифоров.

— Да-да, Костя, ты просто супер-пупер! — подхватила Полина.

— А поцеловать? — немедленно оживился Бунимович.

— Ты со своими медичками не нацеловался? — спросил Андрей, загораживая Полину собственной грудью. — Если тебя распирает, поцелуй Мирандолину.

— Спасибочки! — хмыкнул Костя и немедленно переключился на другую тему. — И как же мы теперь будем действовать?

— Адрес Ларисы Запольской здесь есть, — Никифоров ткнул пальцем в распечатки. — Я выясню, живет ли кто по этому адресу сейчас. Разузнаю о ее родственниках у соседей. Представлюсь каким-нибудь знакомым… Короче, придумаю легенду. Когда выясню, где и когда можно на этих родственников посмотреть, подвезу туда Полину. Возможно, она узнает хоть кого-нибудь.

— Кого-нибудь! — всплеснул руками Костя. — Пять человек со шприцами — это целая семья. Обязательно узнает!

— Если я прав.

— Он всегда прав, — сообщил Полине Бунимович. — Даже противно.

— И еще с одной стороны попытаемся зайти, — не обращая на него внимания, продолжил Никифоров. — Вот тут у нас среди выписавшихся больных есть такая Светлана Макарова, дамочка средних лет. Лежала в отделении Анохина долго, больше двух месяцев. Думаю, стоит повидаться с ней и узнать, не случилось ли в ее присутствии какого-нибудь ЧП.

— И про картины не забудь! — немедленно подхватила Полина, по созвучию с ЧП вспомнив о ЧК. — Тот список из конверта: «ЧК, 25%».

— Да, и картины, — согласился Никифоров. — Пожалуй, прогуляюсь в Интернет и пошурую там. Костя, тебе лучше пойти со мной.

— А я пока приготовлю что-нибудь пое… — начала Полина, но не договорила — в прихожей зазвенел звонок. Настойчиво — один раз, второй, третий.

— Никого не жду, — сообщил хозяин и отправился открывать. Костя и Полина потянулись за ним.

— Кто там? — громко спросил Никифоров, подойдя к двери.

В ответ раздался обиженный детский рев.

— Открывай, Андрей, что ты нас здесь держишь? — сказал из-за двери капризный женский голос.

Никифоров поспешно открыл. На пороге возникла потрясающая красотка с длинными ножками, словно выточенными из слоновой кости, со светлыми волосами, собранными на затылке в затейливую прическу и — с младенцем на руках. Младенец был пухлый, сердитый, с крошечным малиновым ртом и круглыми совиными глазами. Он сидел у блондинки на согнутом локте и таращился на Никифорова.

— Здрасьте! — недовольно рявкнул тот и даже руками развел, показывая, до какой степени изумлен.

— Привет! — ответила красотка и шагнула в коридор, заставив его посторониться.

— Это моя бывшая жена, — пояснил Никифоров для Полины, хотя казалось, что он ни к кому конкретно не обращается. — Мы развелись сто лет назад.