– Да? Вы что-то хотели?

– Нам бы с вами поговорить, – произнесла повариха за всех, выйдя на шаг вперед.

– Я слушаю вас, – произнесла, даже не догадываясь, о чем сейчас пойдет речь.

– Вы на нас не обижайтесь, пожалуйста, – всё та же повариха приложила руку к сердцу. – Мы ведь не хотели вас так расстраивать. И ведь вроде ничего не сделали, а словно мы виноватые!

– Погодите, – попросила я, жестом руки останавливая этот поток. – Вы сами пришли или князь велел?

– Сами! – тут же уверенно произнесли женщины, чуть ли не хором.

– Да только поняли, что вы расстроены очень сильно после этого были. И как не расстроиться! – высказалась женщина с полотенчиком на плече, – мы ведь тоже женщины всё понимаем.

– Хорошо, что понимаете. Я не сержусь, – произнесла и сама почувствовала облегчение от своих и их слов. – А где Акулина? Она не болеет ли? – отчего-то отсутствие вечно недовольной женщины, которая, правда, в последнее время перестала ворчать, как – то встревожило. Но, несмотря на её сложный характер, мне было жаль одинокую женщину.

– Так, это… – неуверенно произнесла повариха, – её арестовали, убийцей оказалась.

– Что? – для меня это известие было весьма неожиданным, – кого она успела убить?

Все молчали и переглядывались. Но я не надсмотрщица, чтобы командным голосом выбивать правду, а потому спросила ровным голосом:

– Не переживайте, не вы ведь это сделали. Мне вас отчитывать не за что.

– Сестру свою, – отозвалась женщина с прихваткой в горошек.

Сказать, что я не была поражена, было бы неправдой. Но быстро справившись с подобным весьма неожиданным известием, отпустила женщин, попросив повариху для меня приготовить что-нибудь молочное. В последнее время отчаянно хотелось сыра, молока, сметаны или творога. Я и раньше предпочитала эти продукты, а сейчас особенно. И пусть все коты ели эти продукты с удовольствием, а заодно всевозможное мясо. Я обожала молочное, отдавая ему предпочтение с самого детства. Марфа даже как – то посмеялась, заявив, что именно поэтому меня мой оборотень и полюбил – нашел во мне родственную молочную душу.

И всё же, откинув все предположения о судьбе Акулины, я поспешила к мужу, и едва дождавшись, когда он закончит совещание с командирами отрядов(все – таки их, отрядов, как оказалось, существовало несколько), зашла к нему.

– Рад, ты занят? Мне можно спросить? – поинтересовалась в тот момент, когда муж склонился над какими – то бумагами.

– Яра? Что-то случилось? –удивился он, потому что я никогда не приходила после совещаний, предпочитая не мешать.

– А что с Акулиной?

– Не бойся, она больше никому не причинит вреда, – отозвался тут же мой любимый, присматриваясь ко мне. – Или ты думаешь, что я скрыл....

– Нет, ничего такого я точно не думаю, – отмахнулась я, присев рядом с ним на тот самый заветный диванчик, который уже несколько раз нас очень выручал. А может быть я нарочно на него садилась, чтобы вызвать у себя приятные воспоминания?

– Я не буду спрашивать откуда ты это услышала, рано или поздно , но до тебя бы все равно эти слухи доползли. Помнишь, – он отложил карандаш, и протер ладонью лицо, словно пытаясь скинуть усталость, – ты рассказала, что Акулина якобы обвинила меня в убийстве сестры и остальных девушек?