Знаток и собиратель русского слова Владимир Даль был сродни нам, геологам, разведчикам. Скиталец, всю жизнь провёл он в яростном и неутомимом поиске. Если бы Даль не стал лингвистом, то вполне мог бы посвятить себя разведке золота на Колыме. Черты характера уж очень схожи: одержимый и в полной мере наделён чувством юмора. Я убедился в этом. В тайге мне не удавалось вразумительно растолковать Попову слово «комфорт». При случае (представился он очень не скоро) обратился я за помощью к Далю, чтобы хоть задним числом определить, что бы я должен был сказать своему другу, и с тех пор постоянно перелистываю знаменитый словарь, не переставая удивляться и улыбаться.

К английскому слову «комфорт» Владимир Даль подобрал забавные русские равнозначенья «уютство, холя, домашний покой». Жаль, что не было со мной на Колыме Даля! «Уютство», «холя», точно так же, как и «домашний покой», вполне устроили бы Попова, и он не стал бы так подозрительно коситься на меня, когда я хвалил его за создаваемый нам комфорт.

В тайге мы старались «держаться на уровне» и даже жить по моде своего времени. Электрических бритв у нас не было, и все‑таки мы не запускали бород. Оказывается, при очень сильном желании можно побриться острой кромкой свежеразломанного стекла. Попов и этим искусством владел в совершенстве. В экстренных случаях мы не отказывались от его оригинального, в общем, не особенно мучительного брадобрейства. Почему‑то никогда не находилось у нас ножниц, но подстричься можно без них с помощью… коробки спичек. Если поджигать волосы на голове спичкой и быстро тушить их расчёской —можно таким «огневым» способом подстричься на любой вкус. Я никому не советую испытывать на себе наш способ стрижки, хотя по личному опыту знаю: при известной сноровке «парикмахера» он совершенно безопасен.

Я собираюсь рассказать, как мы едва не уморили своего верного коня Мухомора. Спасли его от неминуемой гибели только неусыпные заботы Попова о нашем комфорте…

Колыма — страна контрастного изобилия. Уж если морозы — так лютые, если солнце — то бесконечное, если тайга — то лесной океан, если луга — то буйные.

Не удивляйтесь: есть на Колыме луга, и местами такие богатые, что им позавидует знаменитая пойменная Мещера.

Я жалел, что среди моих книг в тайге не оказалось определителя растений. К счастью, Попов был доподлинной говорящей книгой: наверное, он знал все, что касалось живого на Севере — травы, деревья, звери, птицы, рыбы были хорошими знакомыми и друзьями моего таёжного товарища.

Особенно богато травами оказалось недавнее пожарище в окрестностях одной нашей разведки.

После обильных колымских дождей, под знойным и нескончаемо долгим северным солнцем пространная плешина посреди тайги, удобренная золой сгоревших лиственниц, заросла такой высокой, сочной и яркой травой, какой я никогда не видывал ни в средней полосе, ни на юге России.

На этой обширной луговине пасся наш Мухомор. Он раздобрел, поправился на вольной траве и на колымскую жизнь не жаловался.

Я очень досадовал, что так невнимательно и даже с некоторым презрением относился раньше к ботанике и вот теперь ничего не смыслил в том растительном богатстве, которое окружало нас. Рано или поздно, а за легкомысленное отношение к себе ботаника обязательно отомстит.