Я обратил внимание на чучело довольно крупного степного орла. Спокойный, статный, он сидел на земле у искусно подделанной норки суслика. Видимо, хороший художник и большой знаток орлиных повадок набивал это чучело В облике птицы было схвачено терпеливое и в то же время напряжённое ожидание.

Орёл мне понравился, но я пожалел, что он не в небе вольной степи, а в стеклянном шкафу.

— Летать бы ему да летать, а вы его в стеклянный полон взяли, — сказал я с лёгким укором.

Пал Палыч мягко улыбнулся:

— Значит, не забыл моих уроков. Только тут дело было не совсем так, как ты думаешь. Очень странная у этого орла судьбина… Пос–ле вас учились у меня два сокола. Закадычных дружков твоих детишки. И тоже Николай с Василием. Шустрые мальчишки. В родителей выдались — заядлые рыбаки. Коренными они остались степными жителями. Теперь колхозные рыбоводы. Рыбачья династия у нас на степных прудах образуется. Все повторяется… Как и их отцы, бывало, мне они на Маныче свои потаённые места открывали. Ну, а я им степь показывал. Вот тогда мы и семейство орлов приметили. Есть у нас в степи такие уголки — не глухие, но тихие. На островах нераспаханной степи по обочинам небольшого оврага мы собирали растения для гербария, а над нами, осматривая степь, кружили на небольшом расстоянии друг от друга два орла. Мы видели, как, сложив крылья, они со свистом устремлялись к земле, снова взмывали в небо с добычей в когтях и всегда улетали в сторону темневшей вдалеке лесной полосы.

«Или у них там «столовая»?» — высказал предположение Вася.

«А может, гнездо? —возразил Николай. —Где‑нибудь на старой жерделе (птенцов кормят».

«Пойдёмте проверим», —предложил я ребятам.

Довольно долго пробирались мы к лесной полосе. И совершенно неожиданно увидели орла на скирде прошлогодней соломы.

Он пробыл на своей вышке недолго, грузно оторвался от слежавшейся соломы, легко и красиво, спиральными кругами, поднялся в небо и скрылся с глаз.

Василий немедленно вызвался разведать обстановку и ловко, как кошка, взобрался на скирду. С неё сорвалась и, сердито чирикая, полетела к лесной полосе стая воробьёв.

Коля растерянно и с удивлением смотрел ей вслед:

«Там же орёл, Пал Палыч!»

«А им бояться нечего, — объяснил я. — Свою меньшую братию орлы не трогают. Воробьи даже остатками с орлиного стола пользуются. Сейчас Вася нам все расскажет».

Орёл возвращался обратно, и я велел Васе, от греха, уходить со скирды.

«Гнездо! Два орлёнка! Головастые! Клювы — во! — захлёбываясь под напором впечатлений, рассказывал он. —Целая стая воробьёв! Все гнездо облепили! Меня испугались, а орла не боятся! И меховая шапка в гнезде! С ушами. Честное пионерское — сам видел!»

Мы решили больше не тревожить орлиное семейство, наблюдать издали. Ещё много раз видели мы, как пикировали орлы на сусликов, как настойчиво, терпеливо подстерегали добычу у нор, когда сусликам удавалось скрыться. Всегда побеждала спокойная выдержка орла. Обманутый тишиной, суслик выбегал из норы — мгновенный удар лапой, и птица с добычей взмывала в небо.

К концу лета орлята стали на крыло, и мы наблюдали теперь за прилежной работой не двух, а четырёх птиц. Не будь в степи орлов, вероятно, людям и хлеб не было бы смысла сеять: весь урожай доставался бы сусликам…