За столом, где прозвучали эти слова, сидели четверо крепких парней в рабочей одежде. На подоконнике рядком лежали каски. Все четверо были в оранжевых безрукавках с надписью КСКР: Коммунальные службы Касл– Рока.
Скотт шагнул к выходу, открыл дверь, на секунду застыл на пороге, потом развернулся и подошел к столику, за которым сидела компания дорожных рабочих. С двоими из этой четверки он был знаком, с одним из них, Ронни Бриггсом, не раз играл в покер. Здешние жители, как и он сам. Соседи.
– Нехорошо так говорить.
Ронни озадаченно поднял взгляд, потом узнал Скотта и улыбнулся:
– Привет, Скотти, как жизнь?
Скотт не обратил на него внимания.
– Эти женщины – мои соседки. Они приятные люди.
По крайней мере Мисси. Насчет Маккомб он не был так уверен.
Один из рабочих скрестил руки на широкой груди и угрюмо посмотрел на Скотта:
– Мы вроде как не с тобой говорили?
– Нет, но…
– Вот и шел бы ты.
– Но мне волей-неволей пришлось это слушать.
В обеденный перерыв в маленьком кафе Пэтси всегда было людно и шумно. Но сейчас все разговоры умолкли. Стих даже звон посуды. Люди начали оборачиваться. Пэтси настороженно встала у кассы в ожидании неприятностей.
– Повторяю еще раз, приятель: иди-ка ты куда подальше. Мы разговаривали не с тобой, и не лезь не в свое дело.
Ронни поспешно поднялся из-за стола.
– Скотти, пойдем, я тебя провожу.
– Не надо меня провожать. Я уже ухожу, но сначала скажу одну вещь. Если вы там едите и вам не нравится, как у них кормят, критикуйте еду. Ваше право. А чем эти женщины занимаются дома, это не ваше дело. Понятно?
Парень, посылавший Скотта, опустил руки и встал. Ростом он был ниже Скотта, но моложе и мускулистее. Его широченная бычья шея налилась кровью, лицо тоже побагровело.
– Ты бы лучше заткнулся, приятель, пока я сам тебя не заткнул.
– Давайте без глупостей, – резко проговорила Пэтси. – Скотти, тебе лучше уйти.
Скотт не стал спорить. Он вышел на улицу и вдохнул прохладный октябрьский воздух. У него за спиной раздался стук в стекло. Он обернулся и увидел, как Бычья Шея поднял палец, словно хотел сказать: погоди-ка минуточку. Почти все окно кафе было завешано объявлениями и афишами. Бычья Шея сорвал один листок, подошел к двери и распахнул ее.
Скотт сжал кулаки. В последний раз он дрался еще в средней школе (эпическая битва, длившаяся ровно пятнадцать секунд: шесть ударов, четыре мимо), но сейчас ему вдруг захотелось подраться. В ногах ощущалась неимоверная легкость, и Скотт рвался в бой. Он не злился, не психовал. Он был счастлив. В приподнятом настроении.
Порхай, как бабочка, жаль, как пчела, подумал он. Ну, давай, здоровяк.
Но Бычья Шея не хотел драться. Он скомкал листок и швырнул его под ноги Скотту.
– Вот тебе подружка, – сказал он. – Подрочи на нее вечерком. Больше тебе ничего не обломится, но хоть так.
Бычья Шея вернулся в кафе и уселся за столик к своей компании. Вид у него был довольный: дело закрыто. Зная, что все посетители кафе наблюдают за ним в окно, Скотт наклонился, поднял смятую афишу и пошел прочь – подальше от любопытных взглядов. Он не стыдился своего выступления и не чувствовал себя идиотом из-за того, что затеял перепалку в кафе, где обедает половина Касл-Рока, просто его раздражало, что на него все таращатся. Он искренне не понимал, как актеры, комики и певцы выступают на сцене – по собственной воле.