Пушкари вскочили на первых попавшихся коней и помчались к крепостным воротам. Бывалые казаки быстро сдвинули возы, соорудив из них сплошную стену. Шумливый лагерь был готов к бою. Нависла напряжённая тишина.

— Что это за войско? Не похоже оно на драгун! — размышлял Собакарь. — Если против нас, так что‑то мало их…

— Они, Никита, в пыли растаяли, — пошутил Ефим, поудобнее пристраивая пищаль.

— Может, это вражеский дозор? — высказал предположение Дикун. — А следом и другие появятся…

— Нет, — возразил Собакарь, — то не драгуны. Вглядись получше, Федор, посадка не драгунская, на сёдлах не приседают…

Дикун присмотрелся.

— Правду говоришь.

— А может, это к нам из станиц помощь идёт?

— Не может быть! Они из‑за Кубани идут…

Видимо, подходившие догадались, что им готовится недобрая встреча, отряд остановился. Облако пыли закрутилось на месте. Из него вырвался одинокий всадник на вороном резвом скакуне и, размахивая шапкой, поскакал к лагерю. Красные шаровары и жёлтый кафтан пестрели на ярком солнце.

— Кызылбашская одёжа! — проговорил Собакарь.

— Да это ж Леонтий! — неожиданно вскрикнул Дикун. — Леонтий Малов! А ну, — повернулся он к Половому, — готовь горилку, Ефим, гулять будем!

Малов подскакал к лагерю, прямо с коня прыгнул на телеги и, соскочив на землю, обнял Дикуна:

— Вот и свиделись!

— Не ждали… И откуда ты заявился?

— Эге, полсвета обошёл, — рассмеялся Малов.

— А расскажи, Леонтий, где ты побывал, что повидал? — спросил Дикун. — А то как ушёл из‑под Баку, так точно в воду канул…

Они толпой двинулись к лагерю.

— Что ж! Можно и рассказать! — согласился Малов.

— Нашел ты Рыжупу? — поинтересовался Собакарь.

— А вот слушай! В ту ночь, как рассердился я на тебя, Федор, ушли мы, — начал свой рассказ Леонтий. — Днем по лесам да по горам прятались, погони опасались, а ночью шли и шли… Ели дички в лесу, голодали. А как отошли от Баку — стали в селения заходить. Народ там душевный, гостей любят. Советовали нам князьям и их людям на глаза не попадаться. Схватили бы — и в Турцию либо в Персию продали. Долго блуждали мы, а в Грузию все‑таки пробрались. Искали, искали атамана Рыжупу, да нигде такого нет…

Леонтий замолк, окинул быстрым взором широко раскинувшийся лагерь, удовлетворённо улыбнулся. Это были уже не два полка, поредевших в персидском походе, а большая сила. Две с половиной тысячи черноморцев поднялись на защиту своих прав. Как к полноводной реке бегут её притоки, так и в лагерь к повстанцам изо всех станиц стекалась казачья голытьба.

И Леонтий продолжал:

— Сбрехали чумаки, нет никакого Рыжупы.

Зато увидели, много людей счастливое царство ищут. Дня не проходило, чтобы одного–двух не встречали. Кое‑кто к нам в товарищи шёл. Скоро мы и хорониться перестали, а первые на кызылбашские отряды налетали. Оружием обзавелись, конями. И решили мы подаваться на Кубань. Шли мы горами, через чеченские аулы. Проходили и станицами терскими. Увидели, как и там казаки живут. К нам тогда многие пристали. Пока сюда дошли, на жизнь людскую насмотрелся я. Всякую повидал. Только счастливого царства не нашёл. Везде есть кровопийцы, как и у нас…