Но особую радость ей доставляли беседы с сыном. Она расспрашивала, как идут дела у него на службе, а Виктор докладывал, что бизнес в российско-американской торговой компании, в которой он работает юрисконсультом, неизменно идет в гору.
Старушка ахала от радости, удивления и тревоги. Разве сейчас не происходит мировой экономический кризис, допрашивала свое чадо политически подкованная госпожа Окунева, не ухудшаются отношения России с Америкой, не падает курс доллара?
Наоборот, успокаивал ее сын, индексы фондовых бирж по обе стороны океана теперь растут, полоса конфронтации между США и Россией позади, а низкий курс доллара выгоден его фирме, поскольку она занимается в основном импортными операциями.
Счастливая старушка блаженно закрывала веки, радуясь тому, что мечты ее сбылись — Виктор стал преуспевающим, уважаемым в обществе человеком и гражданином. А ведь еще до ее болезни ходили слухи, что он связался с дурной компанией, но, слава богу, все в конце концов обошлось.
Виктор Окунев действительно по-настоящему любил мать, причем не обычной, сыновней, любовью. Еще с детских лет он ощутил в себе то, что психоаналитики, по-видимому, называют эдиповым комплексом. Мать Витя боготворил, а отца ненавидел, и, когда тот оставил семью, мальчик был несказанно счастлив.
Это болезненное влечение к матери отразилось на всей его жизни. Он так и остался холостяком, да и вообще жил более для матери, нежели для себя.
И Анастасия Федоровна отвечала ему взаимностью, трепетно реагируя на каждый успех, на любую неудачу сына. В конце концов все это напрямую отразилось на ее здоровье. Именно дошедшее до нее известие о неблаговидных контактах сына с преступной средой привело ее к параличу и навсегда приковало к постели. Она ведь так хотела, можно сказать, жаждала, чтобы сын стал процветающим юристом…
А в молодости Виктор и вправду мечтал, в пандан помыслам матери, о юридической карьере в какой-нибудь торгово-промышленной компании мирового класса и получил соответствующее образование, специализируясь в области международного экономического права. Но безалаберные девяностые годы внесли существенные коррективы в его жизненные предпочтения. Востребованы стали, в первую очередь, не правоведы-международники, а специалисты, умеющие «работать» с российскими судами и «компетентными» органами. Тогда-то, освоив уголовный кодекс, Виктор Окунев стал успешным «бандитским адвокатом», и его до того не слишком успешные финансовые дела сразу наладились.
Но со временем он стал ощущать в своей душе иные, не проявленные до сих пор возможности. Виктор почувствовал в себе потенциал лидера, и эта его новая, неожиданная сущность требовала своей реализации.
В результате такого вот категорического императива внимание молодого преуспевающего адвоката привлекла балаковская криминальная группировка, с которой он сотрудничал профессионально. Ее возглавлял имевший колоссальный авторитет в преступном мире вор в законе по кличке Прохор.
Балаковцы контролировали добрую половину автомобильного бизнеса в столице, как законного, так и нелегального, имели немалую долю на бензиновом рынке и сильные позиции в банковской сфере. Группировка промышляла также золотовалютными сделками, торговлей спиртным, включая бутлеггерство, и разного рода контрабандой. Постепенно она стала вторгаться и в новый для себя бизнес — ночной досуг (в полном объеме этого понятия).