— Разрешите мне, товарищ полковник, — подсуетился судмедэксперт и стал проводить какие-то свои манипуляции над бренным телом не установленного пока что лица.

— Что скажешь? — обратился Сбитнев к участковому Рогову.

— Это не мой контингент! — поспешно отозвался тот.

— А как он попал сюда? Ведь гараж принадлежит уехавшему за рубеж дипломату, так?

— Так, но… — Участковый пожал плечами.

— Мужчина умер часов двенадцать назад, — сообщил судмедэксперт. — Похоже, убит двумя ударами ножа — в область печени и желудочную полость.

— Поршнев, быстро сними с него пальчики! — распорядился Сбитнев. — Но для начала сфотографируйте тело.

Криминалисты принялись за работу, а к полковнику подошел Курский:

— Мне знакомо лицо убитого.

Сбитнев знал, что лейтенант помнит зрительно не одну сотню, а может, и тысячу фотографий из картотеки МВД, особенно лиц, связанных с организованной преступностью.

— Ты хочешь сказать, это наш клиент?

— Похоже, что так.

— Ты можешь быстро установить его личность?

— Для начала неплохо бы пошарить у покойника в карманах, — внутренне улыбнулся Курский, но, впрочем, он понимал, что начальник РУВД после смерти своего дружка Козлова и обнаружения нового трупа сейчас находится в состоянии, близком к шоковому, и некоторое время будет неспособен к адекватным действиям.

— Да-да, — слегка смутился полковник, — посмотри, что у него там.

В одежде убитого оказался полный комплект документов, включая паспорт и автомобильные права.

— Топорков Петр Борисыч, зарегистрирован в Москве… — Курский поднял глаза на начальника РУВД: — Товарищ полковник, не так далеко отсюда мой дом… Мне надо бы заглянуть в компьютер.

— Ну что ж, действуй. Как только будут результаты, звони.

В связи с появлением очередного мертвеца в автомобильном багажнике, все как-то подзабыли, включая самого начальника РУВД, для чего, собственно, приехали сюда. В результате полковник, оставив криминалистов заниматься новоиспеченным трупом, поспешил в управление, поскольку туда должны были прибыть вызванные им два частных детектива из Москвы. Имелась у него на примете пара адресов, куда следовало поставить их секретную аудио- и видеоаппаратуру.

Как справедливо подметил Курский, Сбитнев тяжело переживал гибель своего бывшего дружка. И дело было даже не столько в самом факте его смерти, а в обстоятельствах ей сопутствующих. Стало вполне очевидно, что вчерашний труп попал в козловские «Жигули» совсем не случайно, и, даже если сам Павел Семенович к этому убийству был напрямую непричастен, то он все же явно занимался некоей противоправной деятельностью, иначе вряд ли бы закончил свой жизненный путь в багажнике собственного автомобиля. А значит, Николай Сбитнев пребывал в плену иллюзий по отношению к старому товарищу.

В таком случае, какие могут быть с его стороны претензии к Курскому, который с самого начала предполагал, что Козлов — криминальный тип? Скорее всего, скрытность, а точнее, сдержанность лейтенанта была обусловлена нежеланием обидеть своего явно заблуждавшегося начальника.

Уже подъезжая к РУВД, он окончательно проникся идеями самокритики и решил немедленно вызвать Курского на разговор по душам. В конце концов в его управлении ему больше и опереться-то не на кого, кроме как на этого смышленого и серьезно относящегося к делу лейтенанта.