Однако во многом эти службы, относимые в сегодняшней повседневной жизни к заботам о доме, а также многие из «удобств», требующиеся культурному человеку для благополучного существования, носят характер церемоний.

Следовательно, их нужно должным образом отнести к проявлению праздности в том смысле, в каком здесь употребляется этот термин. Хотя эти службы могут быть главным образом или всецело церемониальными по своему характеру, тем не менее иногда они являются настоятельно необходимыми условиями личного блага. Однако, даже если они лишаются таких свойств, они все же остаются настоятельно необходимыми, так как потребность в них воспитывалась в нас под традиционным страхом нечистоты или неблагопристойности. При их отсутствии мы испытываем чувство неудобства, но не потому, что это прямо приводит к физическому неудобству; чувство вкуса, не привыкшего различать, что считается дурным и что считается хорошим, не будет оскорблено и при их отсутствии. В той мере, в какой сказанное справедливо, труд, затрачиваемый на выполнение таких служб, следует относить к праздности, и, если только они выполняются не экономически независимым главой хозяйства, их следует относить к подставной праздности.

Подобная праздность хозяек дома и лакеев, называясь заботами о доме, может зачастую превращаться в утомительную тяготу — особенно в окружении достойных соперников, когда борьба за почтенность дома принимает напряженную форму. Так нередко бывает в современной жизни. В этих случаях службу, включающую выполнение обязанностей домашней прислугой, можно было бы справедливым образом назвать расточительными усилиями, а не подставной праздностью. Однако последний термин имеет то преимущество, что указывает на происхождение и развитие функций прислуги, а также дает точное указание на реальную экономическую основу их полезности, ибо эти занятия полезны главным образом как способ придания денежной почтенности хозяину дома или членам его семьи на том основании, что в поддержку этой почтенности демонстративным образом расточается определенное количество времени и сил.

Таким образом, возникает побочный, или производный, праздный слой. Его функция — представлять праздность подставным образом, ради почета первичного, законнорожденного праздного класса. Этот подставной праздный слой отличается от собственно праздного класса по характерному признаку — свойственному ему образу жизни. Праздность слоя господ — это проявление предрасположения, по крайней мере, показного, избегать труд, эта праздность, как полагают сами господа, приумножает их благополучие и заполняет жизнь; а праздность слоя слуг, освобожденных от производительного труда, является в некотором роде вынужденной и обычно не направлена или направлена не в первую очередь на их собственное благо. Праздность слуги — это не его собственная праздность. Покуда он является в полном смысле слугой, не будучи в то же самое время представителем низшего слоя собственно праздного класса, его праздность протекает обычно под видом специализированной службы, отвечающей тому, чтобы способствовать проявлению жизни своего господина во всей ее полноте. Свидетельство такого отношения подчиненности очевидным образом присутствует в поведении и образе жизни слуги. Подобное часто справедливо и в отношении жены хозяина дома на протяжении продолжительной экономической стадии, в пределах которой жена все еще является прежде всего служанкой, т. е. пока остается в силе семья с мужчиной во главе. С тем чтобы отвечать требованиям образа жизни праздного класса, слуга не только должен выказывать подчиненность своего положения, но и демонстрировать специальную выучку и навык подчинения. Жена или слуга должны не только выполнять определенные функции, но и выказывать подчиненное положение; столь же настоятельным требованием является то, что они должны обнаруживать приобретенные навыки в тактике подчинения — сообразно с усвоенными канонами демонстративной праздности. Даже сегодня именно эта способность, это приобретенное искусство внешних проявлений подчиненного положения составляет главный элемент полезности наших высоко оплачиваемых слуг, равно как и одно из главных украшений благовоспитанной хозяйки дома.