— Чего лыбишься? — возникла передо мной злая Эльза с покрасневшим от слез лицом.

— Ты очень красивая, — решила я и ей поднять настроение.

— А ты нет! — каркнула она и пролетела мимо, но я продолжала улыбаться.

Даже на стрельбище ощущала на себе чужие взгляды. Из-за этого часто отвлекалась, так что получала втык почти каждые пять минут. Прежде чем научить нас стрелять, преподаватель желал максимально познакомить нас с имеющимся в арсенале оружием. И не просто познакомить: разбирать, чистить, стрелять — все это входило в наши обязанности и умения, которых нам пока не хватало.

Взгляды были и на строевой, и на полосе препятствий, которую я сегодня даже проходила будто плавнее, проще, ловчее. Как никогда ощущала себя женственной — вот что делает с женщиной простая прическа — и совершенно забыла о том, что здесь это скорее минус. А зря, потому что напомнили мне об этом этим же вечером.

Несмотря на все замечания, с полосы препятствий меня отпустили первую. Буквально через несколько минут вслед за мной в комнату общежития явилась и Эльза. Я как раз заходила в уборную, чтобы принять душ и постирать, когда девушка, ругаясь на все лады, залетела в двери. По ее рукам стекала самая настоящая кровь.

— Тебе помочь? — забеспокоилась я, останавливаясь в дверном проеме.

— Себе помоги, убогая! — огрызнулась она, но я не стала как-либо реагировать на оскорбление.

Просто не видела в ней угрозы. Ее я могла сравнить с тем самым видом мелких собак, что истошно лают на руках хозяйки, но никогда не кусают. А еще совсем немного, но мне было ее по-человечески жаль.

Еще неизвестно, что предпочтительнее: иметь таких родителей или вообще никаких, но жалость моя не относилась к самой ситуации. Она относилась к тому, как Эльза воспринимала происходящее в ее семье. Ведь только от нас зависит, какой может быть наша жизнь, а обиды…

Застарелые обиды зачастую просто не дают нам полноценно жить. Нужно уметь освобождать от них свое сердце.

Раздевшись, я закинула вещи в стим и встала под душ. Наконец-то могла не торопиться и хоть немного просто постоять под теплыми струями, приводя мысли в порядок.

За исключением ночного инцидента, пока все шло для меня более-менее хорошо.

Верила: имсит Ирадий рано или поздно успокоится. Ведь невозможно до бесконечности стучать в закрытую дверь, а значит, нужно всего лишь перетерпеть. Другое дело, что я не знала, каковы границы его терпения. Хотелось бы отмучиться быстро, но с имситами никогда ничего не бывает просто.

Дверь в душевые открылась, но я не оборачивалась. И без того было ясно, что это Эльза.

Стояла спокойно, опираясь руками о плитки, но чужое присутствие прямо за своей спиной почувствовала отчетливо. Обернуться успела, а вот выскользнуть из кабинки — уже нет.

— Попалась, дрянь? — схватил меня Лис, со всей дури вдавливая в стену.

Больно ударившись затылком, я на мгновение потерялась в пространстве — в глазах потемнело, искры полетели. Этого времени рыжему вполне хватило, чтобы навалиться на меня. Отбивалась буквально вслепую. Старалась ударить между ног или в солнечное сплетение, но места для маневров категорически не хватало.