— Ви-виктор Евг… Ой…
— Саша, что случилось? Обращение пропусти.
Ох. Подполковник. Приказывает он…
— У нас со Светланой Евг… Черт!
Тут Макс выжимает газ, машина взревывает и ускоряется. А меня несет вперед, носом в сиденье пассажира.
Чудом торможу одной рукой, а второй прикрываю голову Светы.
— Саша!
Черт! Телефон уронила!
Подпол теперь откуда-то снизу приказывает!
Пока поднимаю, пока опять прикладываю к уху…
— Что ты делаешь на обводной? Где Света?
Зараза! Маячок мне повесил! Ладно, потом повозмущаюсь. Если будет возможность вообще.
— Свете плохо. Она намешала таблетки с коктейлем. Нас преследуют какие-то пьяные придурки. Я боюсь, что догонят…
— Номер машины.
— Ээээ…
— Трубку водителю.
Передаю трубку Максиму. Он прижимает к уху.
— Да. Номер О350ВН. Желтая субару с черными полосами. Да. Я понял. Нет. Не уйдем. У меня приора. Примерно минут через пять, максимум десять. Да. Там, где на заводы? Понял. Да.
Кидает трубку сестре, кивает на меня и выжимает на полную газ.
Сзади гудят, мигают фарами… И, черт! Кажется, стреляют!!!
Я забираю трубку у Люды, опять прикладываю к уху! Охереть, как страшно!!!
— Так, Саша, — судя по голосу, Виктор идет, или даже бежит, — сидишь тихо, смотришь за Светой. Она в отключке?
— Да.
— Ее — на пол, между сиденьями, сама — сверху.
— Они стреляют! — я не выдерживаю и повышаю голос.
Наверно, даже не повышаю.
Наверно, даже визжу.
Не знаю.
Вот не знаю, блин! Не осознаю до конца свою реакцию на происходящее. Никогда в меня не стреляли!
Это новое, мать его, ощущение!
— Саша! — он рычит, потом отвлекается, что-то коротко кому-то говорит, — на пол! Свету сначала! Потом — сама! Поняла? Не сделаешь, получишь по жопе!
Напугал, ага…
Придерживая телефон, сползаю коленями на пол, стаскиваю Свету вниз.
— Это правильно, — одобрительно бормочет Максим, не отрывая взгляда от петляющей дороги, — Люська — пригнулась!
— Да щас! — белозубо ржет его безбашенная, как оказывается, сестра, открывает окно и выставляет фак напоказ преследователям!
Те взрываются гудением и миганием дальнего света.
— Люська, сучка! — рычит Макс, — прибью, бля!
Она ржет, а потом все же делает так, как велит брат. Ну слава богу! Я думала, она абсолютно ненормальная. Оказывается, нет. Не абсолютно.
Я ложусь на Свету, придерживаю ей голову, чтоб не мотало, и тихонько пытаюсь вспомнить слова хоть одной молитвы. Но даже «Отче наш» дальше, собственно, «отче наша» не идет.
Вот ты, Сашка, невезучая! Молитвы самой простенькой не знаешь! А вдруг помогло бы?
Макс закладывает вираж, меня впечатывает в спинку сиденья.
И как хорошо, что Виктора послушалась!
Если б не внизу сидела, давно бы улетела через боковое в лес.
Спереди материт брата Люда.
Но сдержанно. Голос подрагивает. Надеюсь, что не от адреналина. Бешеная дура.
Еще один разворот, я не понимаю, какой, ощущение, что нас крутит. И страшно, мама моя, страшно, страшно, страшно!!!
А потом все затихает.
На полсекунды.
Я не успеваю поднять голову, не успеваю даже посмотреть в боковое, да и смысл? Все равно темень, только свет фар бликует на снегу.
Дверь со стороны водителя открывается, Макса с матом вытаскивают наружу. Судя по воплям, он кому-то успевает втащить, но дальше я не слежу, потому что задняя тоже открывается.