Мы, разумеется, не могли видеть в своем плену солнца, луны и звезд, и здесь, конечно, никогда не бывало дневного света. Но, как и в море, тут ежедневно бывали и приливы, и отливы. Прилив наступал, когда животное пило, и по приблизительному расчету в него поступало тогда больше воды, чем имеется в Женевском озере. Затем вода мало-помалу убывала, и наступал такой отлив, что все суда лежали как бы на отмели, пока через несколько часов снова не повторялся сильный прилив. Во время отлива мы ходили в гости пешком к товарищам по несчастью, а при высоком уровне воды добирались до них на лодках и с большим участием узнали, что некоторые из них находились в этой ужасной тюрьме уже несколько лет. Для меня было непонятно, как это люди могли смириться с таким положением, не предпринимая серьезных попыток освободиться — например, проделать дыру в теле чудовища или проколоть ему сердце. Я решил посоветоваться с нашим корабельным плотником, не можем ли мы сделать из нескольких мачт какую-нибудь распорку, которая не позволила бы чудовищу закрывать пасть… Для осуществления этого плана мы тотчас же скрепили скобами семь самых больших мачт. Затем отобрали сотню самых сильных мужчин, чтобы воспользоваться тем моментом, когда животное разинет пасть, и поставили мачты между его зубами таким образом, чтобы они не только плотно держали его громадный язык, но и мешали ему сжать челюсти. Тут вода беспрепятственно хлынула внутрь, и мало-помалу все человеческое население чудовища выплыло наружу в лодках, барках, на больших и малых кораблях. Наши мачты мы, конечно, оставили в пасти чудовища и благодаря этому избавили других от страшного несчастья быть заживо погребенными в этой ужасной и мрачной бездне. Вероятно, чудовище погибло жалкой смертью — ведь оно лишилось возможности заглатывать пищу, — и это совершенно справедливо.

Старший судовой капитан произвел нечто вроде морского смотра, и оказалось, что, кроме множества мелких судов и лодок, в брюхе этой рыбины было свыше семидесяти кораблей…

Но где же мы, собственно, находились?

Самые опытные морские офицеры всех национальностей установили путем различных наблюдений, что мы плыли в Каспийском море, которое, как вы знаете, не имеет никакого известного соединения с другими морями. Но поскольку мы все-таки очутились на его поверхности, то это является доказательством имеющегося подземного сообщения Каспийского моря с океаном, так как нас, например, чудовище примчало сюда, несомненно, из Индийского океана…

Затем мы поплыли в разные стороны. С нашего корабля я первый соскочил на землю, радуясь, что опять ступаю по твердой почве. Тут громкое ворчанье заставило меня повернуть голову, — и я совсем близко от себя увидел медведя, который бежал прямо на меня. Я бесстрашно пошел на него, схватил обе его лапы и, в виде приветствия, так сильно потряс их, что медведь пожелал как можно скорее освободиться из моих рук и громко и недовольно ревел, потому что не мог этого сделать. Однако я не только крепко держал его, но и заставил его оставаться в этом положении до тех пор, пока он не умер на месте с голоду.