Я из-под лестницы вылез, в главный зал Совета пробрался, смотрю – а там суета стоит жуткая. Все боги и богини заклинания творят, кирпичики маленькие, с ладонь величиной, зачаровывают, а после их вниз, в большой мир, через порталы сбрасывают. Не все, правда. А? Нет, я не о том. Не все их в большой мир кидали. Тиамат, например, открыла проход на Дорогу между Дорог. Вы же знаете, что это за место, верно? А Витар свой кирпич вообще выбросил в проход Судьбы, тот, что в Ринейских горах начинается. Ну, прямо за Проклятой палатой, той, которую темные дварфы давным-давно заколотили наглухо. Не представляю даже, кто за ним туда полезет. Что там – кто туда за чем-нибудь вообще решит сунуться? Разве что полный идиот.

Тут я понял – плохо дело. Про кирпичики такие я слышал, они что-то вроде амулета, в который память о богах запечатали магическим образом. Если до такого дошло, значит, все, пробил последний час этого мира. А? Ну, я все же в прошлом поэт, навевают воспоминания изысканные мыслеобразы. Не такие уж и изысканные? Ладно, не буду больше.

Забился я в угол, чтобы меня в суете кто-то из небожителей не раздавил, и думаю: вот как бы мне так отсюда вниз улизнуть, а после в каком-нибудь болоте до поры до времени укрыться? Когда я на земле, то они все для меня открыты, а там, наверху, эта способность не работает. И вот ведь что плохо: с небес на землю я только если с кем из богов могу попасть, как, впрочем, и обратно. Раньше, до того, как меня Месмерта покарала, была у меня способность свободно путешествовать вверх-вниз, а после – все, как отрезало. Она же у меня не только облик отняла, но и сущность мою исковеркала. А Клио, та, которой я верно служил, ничего менять обратно не стала, не захотела с сестрой отношения из-за мелочи вроде меня портить.

И ведь что примечательно: до того все эти вершители судеб людских, гномьих да эльфийских гордые были, спесивые, высокомерные. А почему? Знали, что им бояться нечего, ведь сильнее их нет никого. Теперь же засуетились, забегали, заметались. Я даже порадовался, что так получилось, хоть и понимал, чем для меня самого все закончиться может.

Нет, некоторые из них, те же Витар и Баадб, кричали разное, вроде «не отступать и не сдаваться», «они не пройдут», «мы принимаем бой» и прочие «победа или смерть». Но это так, чтобы страх заглушить. Никто из них не хотел умирать, но каждый осознавал, что смерть уже стоит на пороге.

И она не заставила себя долго ждать. Что примечательно, Демиурги пришли без шума и грохота. Здание не тряслось, двери никто не ломал, грома и молнии тоже не припомню. Просто вошли в зал двое мужчин, скромно одетых, в дорожных плащах, с наплечными сумками, и оружия при них почти не было, разве что по шпаге у каждого на боку. Вот только эти все как их завидели, так сразу галдеть перестали. Тишина настала такая, какой там, на небесах, сроду не водилось. Стоят они и на эту парочку смотрят.

А один из Демиургов, тот, что ростом повыше, им и говорит:

– Что же вы, сволочи такие, натворили? Вам мир дали, а вы его так загадили. Кругом вражда, кровопролитие, ложь, предательство и прочие нехорошие деяния творятся. И все это с вашей легкой руки процветает. Мало того, вы еще и тварей разных плотоядных наплодили. Добро бы для пользы, а то ведь чтобы друг другу насолить. Вы грызетесь, а обитатели Файролла страдают.