Вот все-таки правильно говорят: делай добро и бросай его в воду. Я в свое время пожалел зубастое недоразумение, теперь получаю с этого проценты.

Вообще-то я собирался просто лечь спать. Раньше, когда жизнь моя была посвящена искусству, я считал ночь своим днем. Лучшие строки и лучшие строфы писались как раз тогда, когда луна заливала Раттермарк манящим призрачным светом. Да и источники моего вдохновения посещать было лучше темной порой. Юным и игривым девицам я предпочитал умудренных в любовных делах женщин, прекрасно знающих, что они хотят от мужчин. Вот только не все мужья были согласны с такой постановкой вопроса, потому визиты при свете солнца были чреваты для меня побоями, а то и безвременной гибелью.

Но это все осталось в прошлом, в тех временах, когда я был красив, строен и мои зубы помещались во рту. А нынешнее обличье в лучшем случае вызывает у прелестниц смех, в худшем… Не хочу о том вспоминать, не хочу.

Так вот, я знал о том, что Демиурги уже спустились на землю и ничего хорошего это никому не сулит, но мне было все равно. Хуже, чем есть, мне уже не станет, так я полагал, но, как показало время, изрядно ошибался. Само собой, до такой мелочи, как я, Демиургам дела не было, но их деяния ударили по моей судьбе рикошетом.

В ту ночь я было пристроился под лестницей первого этажа… Где именно? В смысле – под какой лестницей? Под правой, в северном крыле. А, что за место я имею в виду? Так Дворец Совета, стоял такой в небесных сферах в былое время. Боги были вздорны, мстительны и злопамятны, редко какая их общая встреча не заканчивалась сварой, дракой или даже смертоубийством. Нет, друг друга они не убивали, а вот учеников своих противников – запросто. Ядом, заклятием, кинжалом – как приведется. Для того и был возведен Дворец Совета, там никто никого тронуть не смел под страхом немедленного развоплощения. Они общими усилиями наложили на него специальное заклинание. Хорошее место, между прочим, там даже моя жизнь была под защитой, потому я со временем в этот дворец насовсем переселился. Норку себе там обустроил, в северном крыле, под… Ну да, ну да.

Засыпаю я, значит, начинаю видеть сон, в котором у меня есть не лапы, а руки, и вдруг – шум, гвалт, беготня, крики. Что примечательно, испуганные. И не какая-нибудь истеричка Аллинни в одиночку орет, а все сразу. Даже Баадб, а уж ее поди напугай. Крепкая была богиня, подраться любила и выпить, потому вечно рядом с Витаром отиралась, они на почве войн и сражений крепко сошлись. Еще она одевалась как мужчина и, по слухам, даже с другими женщинами того… Этого… Ну, вы поняли. Что? Неважно? И то правда. Да и разве может такое быть на самом деле?