Он слушает тебя, говорил мальчик. Тэк слушает тебя моими ушами. Разумеется, он слушал. Тэк Великолепный. Тэк с тысячью голосов (большинство из которых с техасским выговором) и всего с одной парой ушей.

Присел перед ней Тэк, а поднялся Сет, худенький, маленький мальчик в грязных плавках. Он направился к двери, но потом повернулся. Одри как раз думала, то ли ей вытянуть руки и опереться на столик, чтобы встать, то ли на коленях подобраться к этому столику поближе.

Она сжалась, увидев, как Сет оборачивается, и подумав, что Тэк вернулся, что сейчас она увидит холодный блеск его взгляда в глазах Сета. Но когда он вновь шагнул к ней, Одри поняла, что ошиблась. Мальчик плакал, и глаза его блестели от слез. Раньше она не видела его плачущим, даже если он обдирал коленку или ударялся головой. До этого мгновения она и не знала, способен ли он на слезы.

Мальчик обнял Одри за плечи и прижался лбом к ее лбу. Лоб болел, но Одри не отстранилась. На мгновение перед ее мысленным взором возник красный телефон, только раздувшийся, огромных размеров. А когда этот образ пропал, в ее голове зазвучал голос Сета. Ей и раньше несколько раз казалось, что она слышит его, что он пытается наладить с ней телепатическую связь. Такое ощущение возникало, когда она уже засыпала или только просыпалась. Голос звал ее издалека, а обладатель его скрывался за плотной пеленой тумана. Сейчас, однако, этот голос звучал совсем рядом. Голос ребенка, нормального, не умственно отсталого.

Я не виню тебя за то, что ты пыталась убежать, сказал голос. Одри почувствовала, что ребенок очень спешит. Торопится поделиться чем-то важным. Так перешептываются школьники за партой, думая, что учитель отвлекся и их не видит. Уходи к другим, тем, что на противоположной стороне улицы. Тебе придется подождать, но недолго. Потому что он…

Слова оборвались, но Одри увидела новый, чуть размытый образ. Сет. В костюме шута и в колпаке с колокольчиками. Он танцевал. Только место колокольчиков занимали куколки. Маленькие фигурки гюммельского фарфора. Одна упала и разбилась. Одри посмотрела на пол, на осколки, валяющиеся около красно-белого шутовского сапожка с загнутым кверху носком, увидела, что у разбитой куколки лицо Мэри Джексон. Одри стало ясно, что фигурки эти – ее соседи. Она догадалась, что скорее всего некоторые ассоциации навеяны ее собственными впечатлениями (Одри, наверное, тысячу раз видела статуэтки гюммельского фарфора, которые собирала Кирсти Карвер), но эти ассоциации не меняли того, что хотел сказать ей Сет. Новые пакости, которые готовил Тэк (кто знает, что он там строил, делал), не позволяли ему отвлекаться.

Правда, он отвлекся, когда я рванула к двери несколько минут назад, подумала Одри. Отвлекся, чтобы остановить меня. Может, в следующий раз он вместо меда насыплет мне в горло соли.

Или чистящего порошка.

Я скажу тебе когда, вновь зазвучал голос в ее голове. Прислушивайся ко мне, тетя Одри. После того как вновь появятся космофургоны. Прислушивайся ко мне. Ты должна вырваться отсюда. Это очень важно. Потому что…