– Здорово, – сказал Жихарь. – Ты, что ли, Смерть будешь?
– Нет, – засмеялась девчонка. – Смерть вот какая…
И сразу же превратилась в высокую старуху с белым лицом в сером балахоне. Все зубы у старухи были наружу.
– Вот я какая, – сказала Смерть хрипло. – Признали?
Жихарь погрустнел.
– Не убереглись мы, значит, – сказал он. – Ну, веди – вот тебе рука.
Он ухватился за протянутую голую кость, и под его пальцами кость снова обросла молодой крепкой плотью.
– Признали? – снова спросила девчонка.
– Так ты, значит…
– Да! – крикнула девчонка и закружилась вокруг него. – И она – это я, и сама я – это я! Как же ты до сих пор не понял?
Она достала из-за спины ту самую бесполезную покупку – серп на цветущей ветви.
Потом подскочила к богатырю и поцеловала так, что стихла всякая боль, сгинула усталость, расправились плечи и загорелись очи.
– А меня! А меня! – подпрыгивал плоский Колобок.
Девчонка опечалилась.
– Второй раз по-другому поцелую, – предупредила она.
– Знаю. Понял, – кивнул Жихарь.
– А хочешь – совсем за тобой не приду?
– Раньше бы обязательно сказал – хочу… Но я же не Кощей.
– Умница, – сказала она. – А Кощея мне так жалко стало – больно уж он пригожий!
– Только ты смотри, – сказал Жихарь. – Предупреди как-нибудь!
– Чтобы мыши одежду изгрызли? – засмеялась девчонка. – Ладно, будет тебе знак…
– А я-то! А я-то! – надрывался Колобок.
Она подняла Гомункула и звонко чмокнула промеж изюминок.
Колобок немедля округлился, зарумянился и начал пыхать жаром, словно только что из печки.
– И еще, – сказал Жихарь. – Яр-Тур… С ним как теперь будет?
Перед ним снова возникло безносое белое лицо.
– Я его забрать не могу, – сказала Смерть.
И вздохнула – уже девчонкой.
– А я его на свете оставить не могу, – сказала Жизнь. – Придется ему теперь спать на невидимом острове до тревожного часа… Ладно, заговорилась я с вами, а у меня ведь столько дел накопилось – души вынимать и души вкладывать, сеять и убирать, валить и поднимать, сушить и соками наливать, губить и родить, из земли вытаскивать и в землю загонять, жечь и леденить, ранить и лечить, здороваться и прощаться, встречать и провожать, расцветать и вянуть…
– А что с Мироедом-то? – решил уточнить Жихарь.
– Ему теперь долго придется себя по кускам собирать!
Жихарь кивнул – но с большим недоверием.
– Ну, я пошла. Спасибо за все…
– Погоди! – крикнул богатырь. – Нам ведь по дороге!
Девчонка округлила глаза.
– А коса-то? – напомнил Жихарь. – Беломор ее небось три ночи напролет точилом наяривал!
Девчонка развела руками.
– Ну ты, парень, горазд! – сказала она. – Никак от тебя не отвяжешься!
И подмигнула.
Глава 10
Кто книгу прочел, пусть вина поставит,
А коли нет денег, закладывай платье.
«Песнь о моем Сиде»
– Конечно, нам за ней не угнаться, – сказал Колобок, прихорашиваясь. – За ней только Симеону бегать…
– Вот вроде все сделали, – сказал Жихарь. – А как-то тревожно.
– Вот чудак! Да нам теперь люди по земле ступить не дадут – на руках будут носить! В каждом доме портреты повесят! Встретят с песнями и цветами!
Но покуда их встретили только Леший да Боровой – без цветов, без песен. Лесные хозяева выглядели повеселее прежнего, но смотрели на вернувшихся победителей с каким-то сожалением.