Андрей Максимов
Александр Анатольевич!
Наверное, надо придумать что-то ироничное и смешное? Но что поделать, если я уважаю Вас совершенно искренно и серьезно? С этим и дарю книжку. А еще – с надеждой.
1999
Прошло 20 лет. За эти 20 лет Андрей много чего написал, много чего поставил, много чего проинтервьюировал, в том числе и меня, и все эти годы мы не устаем друг другу нравиться. Чтобы не быть голословным, вот свежий имейл.*
* Уважаемый
Александр Анатольевич!
Поскольку шутить с Вами, это все равно, что читать свои стихи Пушкину или пьесы Шекспиру, я буду серьезным. Я Вас очень люблю, уважаю и боюсь. И когда у меня только возникает мысль показать Вам свою пьесу, страх побеждает. А тут на премьере «Мольера» подскочил Нифонтов и попросил: мол, дай что-нибудь для нашего театра. Ну, я и дал, конечно, с удовольствием. Я буду счастлив поставить эту пьесу сам. Я буду еще более счастлив, если найдется желающий ее поставить. И я абсолютно спокойно пойму, если пьеса не понравится. Моя любовь к Вам насчитывает такое количество столетий, что никакая мелочь ее не разрушит.
С почтением, Андрей Максимов
Домашний архив
Он прислал мне пьесу под названием «Синяя Борода». Я не стал ждать следующих 20 лет и сразу Андрюше ответил.*
* Дорогой Андрей Маркович!
Очень тронут сообщением о твоих ко мне любви и уважении и просто возликовал, узнав, что все-таки есть в постсоветской культуре один человек, который меня боится. Для меня это приятная премьера на закате дней. Мое к тебе отношение – идентичное. И это не слова, ибо ты сам видел, как я на закате тех же дней, о которых упоминал выше, рискнул, превозмогая титаническую лень и слабость в коленках, выползти на сцену в спектакле «Где мы?∞!..», ностальгически воплотив ретроинтеллигента в законе. Ничья внешность, кроме твоей, для этого воплощения в воображении не возникла, и я, превозмогая то, о чем писал тебе выше, долго и старомодно гримируюсь, несмотря на то, о чем писал выше.
Насчет пьесы. В атмосфере театральных поносов и режиссерских новаций я смутно помню, что «Синяя Борода» – это сказка Шарля Перро, а также помню несколько опер и комедий про ту же Бороду с кровавым паркетом в тайной комнате и каким-то синюшным монстром. Все это помнят в нашей стране два человека – ты и я. А без такого фундамента знаний первоисточника сама затея и так далее…
Временно перестань меня бояться, звони, приходи, пиши, умело маневрируя, чтобы миновать подскакивающего к тебе Нифонтова.
Твой поклонник
Домашний архив
Михаил Ардов
Александру Ширвиндту по старой дружбе.
2005
Пути Господни неисповедимы. Иногда натыкаешься на людей, которых не видишь десятилетиями, и происходит это в самых неожиданных местах. То, что милейший, обаятельнейший и эрудированнейший нежный еврей Миша Ардов стал православным священником, я знал. Но на службах у него я не был, а он со светской жизнью давно завязал. И тут вдруг на Головинском кладбище в маленьком уютном храме, провожая артиста нашего театра Толю Гузенко, очень лаконично и искренне совершал отпевание священник. Его почти не было видно за спинами прощающихся. Но что-то в его голосе и интонации мне послышалось знакомое. И только когда выносили Толю из храма, я столкнулся со священником, который обиженно шепнул мне: «Что ты не здороваешься?» Я узнал Мишку и поздоровался. В следующий раз, когда отпевали Ольгу Аросеву, я уже знал, что в этом храме надо не забыть поздороваться с Михаилом Викторовичем.