Тем, кто принимает решение о присвоении званий и вручении наград, необходимо быть осторожнее и как-то отрегулировать длительность процесса. Например, как начальник я знаю, что такое добиться присвоения почетного звания артисту. Это обсуждается десятилетиями. Раньше каждый второй был трижды лауреат и четырежды народный. Потом кто-то решил, что тем самым звания девальвируются и надо ужесточить процедуру. И ужесточили до такой степени, что теперь для получения звания заслуженного артиста нужно проработать в профессии не меньше 20 лет и, если тебя за это время не выгнали из театра и ты что-то сыграл, надо собрать документы и послать их, чтобы дали добро, всем, начиная от дворника: в префектуру, департамент культуры, мэрию, Министерство культуры, управделами президента, наградную комиссию – и так до президента. И вот наконец выходит указ о присвоении звания или вручении награды. Между указом и собственно вручением иногда проходит больше полугода. Поэтому транзит «указ – грудь – подушечка» замедляется. В конце мая 2019 года вышел указ президента о награждении меня орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени. В этом же указе было написано, что таким же орденом награждается космонавт Алексей Леонов. В сентябре он мне позвонил и сказал: «Что-то нам не вручают». Я говорю: «Что ты волнуешься? Дадут». В начале октября он умер. Цепочка «указ – грудь – подушечка» была нарушена: после указа у Леонова сразу получилась подушечка.
Помимо этого, есть вековой протокол вручения высоких наград. Если повезет, награждаемому предлагают сказать несколько ответных слов. И здесь важно удержаться от стандарта. Я, по-моему, удержался и сказал: «Есть вечные стереотипы ответных слов с этой высокой трибуны. Обязательно говорят, что награду собираются разделить с родным коллективом. Но я столько разделил с родным коллективом, что это хочется оставить себе. Кроме того, принято говорить, что награду рассматривают как аванс доверия. Какой аванс после 85 лет? Звучит подозрительно. Я всегда завидую, когда сюда выходят поджарые ребята и без всяких длинных речей произносят: “Служу России!” Я тоже говорю: “Смешу Россию!”»
Недавно мы с Ромой Виктюком получали Международную премию Станиславского. Это хорошая награда, профессиональная. А профессиональная награда всегда дает некоторый стимул. Станиславский, правда, имеет ко мне относительное отношение. Но, очевидно, всех подлинных продолжателей системы уже перебрали и наградили, дошло до нас с Виктюком.
Кроме того, меня избрали старшиной Столичного цеха деятелей культуры. В эту организацию входят несколько тысяч человек и культурных учреждений – от театров и музеев до цирков и парков. То, что мне в 85 лет дали звание старшины, – это перспективно. Так, лет через пятнадцать, я майором стану. На другой день после избрания я был в поликлинике, и медсестра мне сказала: «Я вчера вас по телевизору видела. Поздравляю! Вы же теперь начальник всех московских деятелей культуры». Вот что народ обо мне думает.
Когда мне дали престижную театральную премию «Золотая маска» (не за то, что я сыграл Васю, а вообще – мне как мне), стали звонить корреспонденты с вопросом, как я реагирую на многочисленные награды. И я вспомнил историю с мамой актрисы театра «Современник», много снимавшейся в кино, Леночки Козельковой. Лет сорок назад мама Леночки болела. Диагноз никак не могли поставить. Она лежит в больнице и как-то так угасает. Леночка с трудом покупает синюшных кур, варит для нее бульончик. И вдруг ей где-то достали баночку черной икры. Она бежит к маме, дает ей икру. Мама смотрит и говорит: «Леночка, что, я умираю?» Так вот, мне дают бесконечные призы и звания – что, я умираю?