Сейчас в Грузии пенсия представляет собой вид социального пособия, и пенсионного фонда нет – государственный бюджет универсален.
«Если подоходный налог составляет 20 процентов и нет единого социального налога, создать фондируемую пенсионную систему, которую я считаю крайне вредной, просто невозможно – 20 процентов подоходного налога невозможно расщепить. Для фондируемой системы необходим свой отдельный налог, который целиком будет равен 15–30 процентам от доходов. А уж как только подоходный налог будет составлять 15 процентов, с этой идеей можно будет окончательно попрощаться», – уверен Бендукидзе[193].
На этом примере хорошо видно, как наслаиваются друг на друга пласты различных реформ: часть налоговых изменений приводит к трансформации пенсионной системы. Но взамен того, от чего было решено отказаться, надо предложить что-то новое. Вместо пенсионного фонда были созданы лучшие условия накопления – как индивидуального, так и коллективного. Был внесен целый ряд изменений в закон о ценных бумагах, предложены разного рода налоговые стимулы, в необходимости которых, впрочем, Бендукидзе сомневается:
Вообще-то для поощрения накоплений налоговый стимул не нужен, это неправильно. Но он стал своеобразной разменной монетой: внутри политического класса всегда идет торговля, и эти стимулы потребовались, чтобы решение было принято.
Тем не менее и саму идею налоговых стимулов можно реализовать по-разному. Внедрить их одновременно с нововведениями в области пенсионного обеспечения тогда не получилось, но в рамках финансовой реформы[194] 2007 года это стало возможным. Бендукидзе положительно оценивает достигнутое:
Стимулировать вложения в пенсионные фонды путем налоговых льгот – это плохой вариант, потому что создается огромное количество «безответственных» денег. Избегая дополнительного налогообложения, человек просто отказывается от собственных сбережений, вместо того чтобы, например, построить дом. Так что судьба этих денег его уже мало интересует. Кстати, я считаю, что огромные пулы пенсионных средств, которые есть, например, в Америке, стали одной из причин финансового кризиса[195].
И мы добились хорошего результата: нет налогов на операции с прибылью, нет – на операции с ценными бумагами, допущенными к торговле на бирже и свободно обращающимися, нет процентов с депозитов и с торгуемых долговых бумаг. Сейчас, конечно, еще рано всем этим пользоваться: фондовый рынок и раньше не был развит, а из-за кризиса его практически не осталось. Но в свое время это сыграет роль.
Хорошим примером того, как в Грузии используются экономические, а не административные рычаги, стало введение сбора на игорный бизнес. Раньше в столице работало огромное количество игорных заведений, и, вместо того чтобы ограничить этот бизнес запретами (что привело бы лишь к его уходу в подполье), власти выбрали более простой способ.
Для игорного бизнеса был введен специальный сбор. Причем изначально он распространялся только на казино и составлял около 3 миллионов долларов (в Батуми платить надо было около 150 тысяч долларов в год, а в Цхалтубо сбор не взимался вообще). Сразу после его введения во всей стране осталось всего два казино, и оба в столице: остальные просто не смогли выплачивать такую колоссальную сумму. Но вскоре появились несколько казино в Батуми и Цхалтубо.