Не стала баба Люба возражать. Села на лавке у ёлочки, поправила платок и принялась те сказы старинные сказывать…
Ну а мы их здесь и перескажем по-новому.
Как Волх завладел троном Нави, но влюбился в Лелю и стал стражем Ирия
Вот как было в годы прежние, стародавние…
Как ходила тогда Мать Сырая Земля по горам высоким и долинам широким. Орошали её частые дожди, её белую грудь градом побивало, белыми снегами засыпало и весенними ручьями омывало.
И случилося так: ненароком соскочила она с камня Марабель — и ступила на лютого Индрика-змея.
Уж как вскинулся с-под камня лютый Индрик-змей! Тут же тело её обвил он кольцами чёрными, обнял крепко лапами когтистыми. И опрокинул он Матушку Землю на камень, и по белу стегну её бил, и целовал её в уста сахарные…
И тогда понесла Мать Сырая Земля от того змея лютого Индрика. Всё ходила Мать Сырая Земля с великим и тяжким бременем…
Бродила по горам высоким, по долинам широким да под сердцем дитя змеиное вынашивала. И не год она ходила, и не два, долгих тридцать лет и ещё три года…
И вот срок ей пришёл разрешаться от бремени.
Закатилось тогда Красно Солнышко за Рипейские горы высокие, порассыпались звёзды частые по Сварожьему небосводу…
И тогда родился от Сырой Земли да от камешка Марабеля буйный Огненный Змей — Волх сын Змеевич!
От рождения же Волха Змеевича потряслось небесное царство, затряслось и царство подземное. И везде от края и до края море синее всколебалось.
А как стало Волху полтора часа — слово он сказал, будто гром взгремел:
— Ой ты гой еси, Мать Сырая Земля! Не спелёнывай меня во пелёнушки, не завязывай златым поясом… Пеленай ты меня в латы крепкие, дай булатный меч, огради щитом, надевай на главу мою злат шелом! Как я грянусь о Мать Сыру Землю, оперюсь я острыми перьями, стану Финистом Ясным Соколом, налечу на Индрика лютого! Раздеру его я когтями булатными и порежу острыми перьями, размечу клочками по Сырой Земле! Отплачу ему за обидушку!
Говорила ему Мать Сырая Земля:
— Будет этому вскоре времечко, всё как сказано — так всё и станется.
Расстилались во поле не туманушки белые, разыгрались не буйные ветры — то бежал по горам и долинушкам Ярый Тур — Волх Огненный, Змея сын.
Побежал Ярый Тур прямо к Тёмному царству, что во глуби Нави, в Индерии лютой. Первый раз скакнул — за версту скакнул, а второй раз скакнул — уж не видно его. Обернулся затем Ясным Соколом, высоко полетел по подоблачью, побивая в небе гусей-лебедей к завтраку, обеду и ужину… Прилетел Финист Сокол в Индерию, на окошечко сел косящетое.
То не ветрушки понесли порошицу, то беседу вели царь с царицею — Индрик Змей с Пераскеей Змеихою. Говорила так Пераскея-царица:
— Ай ты, Индрик-змей лютый, меня ты послушай! Мне ночесь спалось-почивалось да привиделося во сне: будто чёрные тучи заклубилися… Из-под туч тех прилетел Финист Сокол и с Орлом сизокрылым бился, и все перья Орлу он повыщипал, распустил его пух по подоблачью!
Отвечал жене лютый Индрик-змей:
— Ты спала, Змея Пераскеюшка, и всего лишь сон ты увидела. Не видать в синем небе Сокола!
И ещё сказал лютый Индрик-змей: