Хозяйка перекрёстков перевела взгляд на меня и снисходительно усмехнулась.

— Смертные. Так нетерпеливы и слепы в своей гордыне… Впрочем, ты прав — отчасти всё случившееся связано и с тобой. И у меня слишком мало времени, чтобы ходить вокруг да около…

Она перевела дух, и я вдруг понял, что времени у нас и правда мало. Возможно, всего несколько минут. Эреш удалось сохранить к нашему приходу жалкие крохи былой силы, и теперь она тратит последние остатки на этот разговор.

Что с ней будет потом? Энки объяснял, что такие, как она, смертны, однако перерождаются в новых инкарнациях, поскольку намертво привязаны к функциям самого Лабиринта. В нём всегда должна быть Хозяйка Перекрёстков, Исполнитель желаний, Провидица, Бродячий торговец и прочие персонажи, встречаемые Ныряльщиками в ходе исследования Осколков. У них может быть разное воплощение, но суть всегда едина. И пока что я познакомился лишь с крошечной их частью.

— Ты ведь помнишь, Энки, с чего всё началось, — начала Эреш свой рассказ. — Мы стали замечать на Осколках следы чьего-то вмешательства. Но не могли понять, кто же это мутит воду. Мятежный слуга Лабиринта. Возвысившийся смертный. Или, может, даже воплощение какой-то сущности из Заарума. Ты даже предполагал, что это мог быть аватар самого Трогона…

— По легендам, появление у Слепого пожирателя разумного материального воплощения означает приближение конца мироздания, — пояснил Энки. — И — да, я опасался даже такого.

Хозяйка перекрёстков покачала головой.

— Это всё-таки смертный. Арран. Но не из нынешних вырожденцев, а тот, кого они называют primum sanguis.

— Изначальный? — переспросила Регина. — Но их нет уже много столетий! Откуда он взялся?

— Хороший вопрос, — невесело усмехнулась Эреш. — Он очень сильный Ныряльщик, способный пронзать ткань мироздания так глубоко, что открывает червоточины между мирами. Так что он мог прийти откуда угодно.

— Но раз он Ныряльщик, ты должна помнить его? — нетерпеливо подался вперёд Энки. — Он ведь должен был проходить через Лабиринт. Причем далеко, во внутренние кольца.

— Не уверена. Я не почуяла в нём никакого влияния Лабиринта. Ни артефактов, ни проклятий, ни благословений. Лишь… амальгаму. Много амальгамы. Кажется, её в нём было больше, чем живой плоти. А ещё… Игнис. И это не просто просочившаяся из Заарума энергия, а… Источник.

— То есть он не просто порчен игнисом, но и источает его? — уточнил Энки. — И подобное существо ты по-прежнему называешь смертным?

— По крайней мере, он был им когда-то. Он даже упомянул своё старое имя — Аридан. Хотя сейчас он называет себя Прахом.

Прах… Снова короткое прозвище, характерное для членов Красной руки. Неужели мы нащупали главаря?

— Аридан… — пробормотал Энки.

— Довольно типичное арранское имя, хоть и старинное, — добавила Регина. — Вряд ли оно поможет.

— Ну, хоть какая-то зацепка, — возразил я.

Эреш наклонилась, опираясь руками о край стола. Выдерживать прежнюю горделивую позу ей всё же было тяжело. Но Энки, похоже, не собирался давать ей передышки.

— Что тебе ещё удалось выяснить о нём? — настойчиво продолжил он расспросы. — Что ему нужно? На что он способен?