Ричер вошел. За письменным столом сидела женщина в гражданской одежде. Он сказал, что ему нужно поговорить с шерифом, и она спросила, какова его цель. Ричер ответил, что хочет задать вопрос по старому делу. Женщина спросила его имя, и он ответил. Затем она спросила, является ли его визит хотя бы в какой-то степени официальным. Работал ли он когда-нибудь в полиции? Ричер ответил, что в прошлом тринадцать лет прослужил в военной полиции. Дежурная предложила ему подняться в офис шерифа, который находился за последней дверью слева. Без малейших колебаний. По его опыту, Запад был лучше для ветеранов, чем Восток.

Ричер поднялся на второй этаж. На последней двери слева золотыми буквами было написано, что шерифа зовут Коннелли. Ричер постучал, вошел и попал в пыльную, отделанную ставшим золотистым от времени деревом комнату. Шериф Коннелли оказался плотным жестким мужчиной лет пятидесяти. Он был в синих джинсах, коричневой рубашке и ковбойской шляпе-стетсоне. Очевидно, женщина из приемной позвонила ему, потому что шериф знал имя своего посетителя.

— Как я могу вам помочь, мистер Ричер? — спросил он.

— Я приехал из Вайоминга, чтобы отыскать Сеймура Портерфилда, но мне сказали, что его полтора года назад задрал медведь. Я рассчитывал, что вы сможете рассказать мне о его смерти.

— Присаживайтесь, мистер Ричер, — предложил Коннелли.

Джек сел на старомодный деревянный стул для посетителей, отполированный тысячей пар брюк. Шериф молча смотрел на него, и в его взгляде в равной степени мешались подозрительность и вера в презумпцию невиновности.

— Какое отношение вы имеете к Сеймуру Портерфилду? — поинтересовался он.

— Никакого, — ответил Ричер. — Я ищу другого человека, и мне сказали, что Сеймур Портерфилд мог бы помочь мне в поисках.

— Кто вам сказал?

— Один человек из Южной Дакоты.

— И кого вы ищете?

Ричер достал кольцо из кармана новых джинсов.

— Я хочу вернуть его законному владельцу.

— Женщине, — сказал Коннелли.

— Ее зовут Серена Роуз Сандерсон. Вы ее знаете?

Шериф покачал головой.

— Она ваш друг?

— Я никогда ее не встречал. Но мы своих не бросаем.

— Вы учились в Вест-Пойнте?

— Много лет назад.

— Где вы нашли кольцо?

— В ломбарде, в Висконсине. Мне удалось отследить его путь до Рапид-Сити, Южная Дакота. Там мне сказали, что оно попало туда из Вайоминга, через Портерфилда.

— Когда?

— После того, как он умер.

— Ну и как я могу вам помочь?

— Вы не можете, — сказал Ричер. — Но мне любопытно. Быть съеденным медведем — это, по-моему, слишком.

— Возможно, его съела пума.

— Насколько такое вероятно?

— Не слишком, — ответил Коннелли. — И то, и другое случается довольно редко.

— И как вы думаете, что там произошло?

— Прагматик сказал бы, что парню выстрелили в живот, а потом бросили в лесу. Был конец зимы. Медведи или пумы в этот период бывают настолько голодны, что не брезгуют мертвечиной. Ну, и птицы, конечно. Я уже не говорю о енотах и им подобных. Однако мы не обнаружили никаких улик. Не вызывало сомнений, что тело принадлежало Портерфилду и его разорвали на части. Мы не нашли ни пули, ни ножевых ран. На костях остались отметки, но они могли быть следами зубов. Я попросил парней из университета тщательно изучить тело. Они ничего не сумели узнать. Мы посчитали его смерть нечастным случаем; возможно, так и было.