Не вопрос, кони русичей настигли бы коней кочевников. Для этого у них хватило бы и сил, и скорости. Но Михаил собирался наказать осмелившихся напасть на его людей, а не вырезать всех подряд. Тактика тотального уничтожения ни к чему хорошему не приведет. Тем более что этот курень уже заплатил дорогую цену. И на этом их несчастья еще не закончились.

– Почему ты не отдал приказ на атаку? – поинтересовался приблизившийся Кирилл Комнин.

– Потому что они сейчас запросят переговоры и пощады.

– Их все еще больше.

– Это не имеет значения. Одно дело, когда они сражаются в степи, вдали от своих домов. И совсем другое, когда под ударом их стойбище. Наконец, половцы понятия не имеют, что можно противопоставить моим баллистам и что у меня есть в запасе еще. Они ведь видели воинов, вышедших вперед с факелами.

– Думаешь, они запросят переговоры?

– Уже, – ответил Романов, указывая рукой на приближающихся всадников с вздетой на копье белой овечьей шкурой.

– Здравия тебе, отче, – откладывая в сторону топор, поздоровался Михаил.

По лицу отца Нестора пробежала уже привычная тень недовольства. Ничего. Привыкай. Тут земля русская. Тот же митрополит Ефрем уж все просчитал. Вон как вцепился в новые архитектурные решения. А главное, в купола-луковицы. Чувствует и верит в особенную стать русского православия. Не насаждает веру, а прививает ее.

А как без веры. Природа не терпит вакуума. Религия в любом случае должна быть. Даже если это идеология, чем православие по сути и является. Коммунисты отрицали религию, но насаждали веру в светлое коммунистическое будущее. Отобрав у людей одну цель существования, они тут же предоставили другую. Чего не сказать о демократах, разваливших СССР.

– И ты здрав будь, сын мой. Вижу, не успел вернуться, и уже весь в трудах и заботах, – кивая на ладью, которую сейчас спешно переоборудовали, произнес священник.

– Ну так припожалуют гости дорогие, нужно будет встретить.

– Понятно. А скажи-ка, Михаил, отчего ты из похода вернулся с детьми басурманскими? Когда твои купцы из Херсонеса и Тмутаракани везут детей русичей, тут твои устремления понятны. Ты определяешь их в семьи, где их растят как своих детей. И это уже дает свои плоды. Большая часть мастеровых из подростков будут и Пограничное считают своим домом. Но к чему тебе басурмане?

Когда половцы запросили переговоры, Михаил выдвинул условие, что ему должны будут передать две сотни мальчиков возрастом от пяти до десяти лет и две тысячи лошадей. В случае отказа обещал продолжить битву. Как результат, уничтожит полностью стойбище, стадо при нем, а потом доберется и до основного, что пасется в стороне.

И никто ему в том не помешает. Всадники, может, и легки на подъем. Но сдвинуть с места такую махину, как поселение и скот, не так-то просто. А уж уйти от преследования и вовсе нереально. Поэтому, как ни тяжко далось половцам это решение, но старейшины куреня покойного Газакопы вынуждены были согласиться.

Михаил понимал, что его будут преследовать. Мало взять добычу, нужно ее еще и унести. Потому и остановил свой выбор только на лошадях. Ресурс не только дорогой, но и нужный. Хотя степные лошадки ему не больно-то нравились. Но ничего, найдется на них покупатель.