— Ты по-другому теперь посмотри… Такие, как Тесса, они повсюду — в каждом селении, которое мы прошли, в каждом городе, на который пойдут родобесски. Каждая — для кого-то мир. Для кого-то смысл. И они боятся смерти… они не понимают, почему должны умирать. Брошенные даже своим императором, они — вот эти все отдельные смыслы — не должны…

— Как странно ты говоришь, Даара. Посмотри на меня.

Я подняла лицо вверх. Он всматривался в мои глаза так, будто видел подругу детства впервые.

— Знаешь, Даара, — ощущая его дыхание на лице, я смутилась. Хорошо, что довольно темно — мои реакции не должны быть слишком заметны. — Я вдруг вспомнил. Тали… Тесса думала, что у нас с тобой любовь.

— Она ошиблась, — пыталась говорить уверенно, но голос едва заметно сбивался. — Может, она не знала, что ты взял в жены мою сестру?

— Да… Нет… Я о другом сейчас. Я не вижу твоей красоты, если ты красива. Я никогда не смотрел на тебя, как на женщину, Даара, клянусь перерождением.

— Знаю. Это бы было… извращением. Зачем ты вообще об этом вспомнил?

— …и перед моими глазами до сих пор ее лицо. Я забуду его, если выживу… или не забуду никогда. Но…

Он не закончил, но я хорошо знала его реакции. Криит дышал тяжелее. Может, это и не возбуждение в полном смысле слова, а просто… желание коснуться моих губ? Неправильное и непонятное ему. Новое. И совсем необъяснимое. Давай же! Я тоже хочу этого поцелуя!

Криит резко отодвинулся и направился к своей стороне.

— Наверное, зелье знахаря путает мои мысли, такое бывает.

Я перевела дыхание.

— Да, так часто бывает.

— Я обнял тебя, Даара? Если да, то прости меня, не воспринимай, как оскорбление. У меня в голове каша — наподобие той, что нам дают эти солдаты.

— Не воспринимаю, сын вождя. Даже и не подумала бы ничего подобного.

— Спокойной ночи, Даара. Клянусь перерождением, что обдумаю твой план. Ты хорошо меня знаешь, потому била наверняка, правда?

— Спасибо, сын вождя. Да, я знаю тебя. И знаю, почему всегда была именно рядом с тобой.

— А если я выберу сторону неправых?

— Тогда мои глаза и уши меня обманывали с самого детства.

После завтрака капитан, как и обещал, выделил мне лошадку. Я взметнулась на седло с такой легкостью, что сама ненадолго оторопела. Даара, вероятно, в бою была непобедимой. Не зря ее воины звали великой… И была убита такой тщедушной мною. Криита печалила смерть какой-то девчонки, которую знал так не долго, а о настоящей для себя трагедии — смерти Даары — даже не знал. Но я запретила мукам совести пробираться в череп и разъедать мозг ненужными терзаниями — это не я убила Даару. Ее убила шаманка, проклявшая меня. Только она виновата в череде смертей, а я невольная их участница.

Капитан Хорес приступил к допросу сразу:

— Как мне называть тебя, воительница?

— Даарой зови.

— Тогда расскажи мне, Даара, все то, что можешь рассказать. Я понимаю, самое секретное ты выдашь только императору?

— Да. Но и тебе что-то скажу, ты главное слушай в оба уха и запоминай, а потом передавай всем, кого встретишь, — я понимала, что некоторые знания способны спасти жизнь и ему, и любому крестьянину. — До сих пор мы наступали отрядами, но примерно через три недели пойдет вся орда. Я не знаю сколько воинов — не спрашивай. В первую очередь убивать нужно шаманов — их немного. Чем старше шаман, тем сильнее. Они могут рушить стены городов и самой столицы, но так же смертны, как и прочие. Шамана от лекаря — это наподобие нашего знахаря — отличить можно по посоху с младенческим черепом наверху и возрасту. Лекари колдовать не умеют, они только раны перевязать да отвары сварить способны. И обычно владеют кинжалами не хуже любого другого воина.