– А ты, значит, ее там ублажал, правильно?

Питер снова кивнул.

– Ха! Теперь у тебя тоже триппер, как у сэра Рутгера, но я спасу тебя, мерзавец. Господа рыцари, сейчас мы все здесь подожжем, а потом повесим этого. Должны же мы сегодня кого-то повесить?

– Мы повесили семерых карсаматов, сэр Хендрикс! – напомнил один из всадников.

– Кочевники не считаются, я их за людей не считаю. Карсаматы – это дичь!

Всадники засмеялись, им охотно вторили поджигатели.

– Меня нельзя вешать, сэр рыцарь! – отчаянно завопил Питер, когда его схватили рыцарские оруженосцы.

– Что такое, я не понимаю, о чем он говорит? – играл недоумение предводитель рыцарского отряда.

– Видите ли, сэр Хендрикс, этот оборванец с вами не согласен, он не хочет, чтобы его вешали, – с серьезным выражением пояснил другой рыцарь, и все загоготали, пугая лошадей и заставляя их пятиться.

– Замечательный анекдот, сэр Рэдвик! А теперь – на сук его!

– На сук! В петлю! – закричали остальные, и Питера потащили к старому дереву.

– Стойте, меня нельзя вешать, я здесь не один!

– А-а, у него где-то здесь сообщники! – закричал сэр Рэдвик.

– Говори, кто здесь с тобой, а то вместо петли швырнем в горящий сарай! – пригрозил сэр Хендрикс.

– Он в доме, господин капитан, сэр! Он пьян!

– Ну-ка, обыщите дом получше – загляните под столы, там должен прятаться еще один мерзавец! – приказал сэр Хендрикс. Между тем дом уже занимался пламенем, соломенная крыша амбара вовсю пылала, а сарай только поджигали.

– А ты почему назвал меня капитаном, оборванец? – поинтересовался предводитель отряда.

– У вас на панцире золотые орлы, такие же, как у нашего капитана…

– У какого такого «вашего»?

– Меня с сержантом отправили с дороги помочь этой женщине вытащить из колодца козу, но никакой козы там не оказалось, а она заволокла меня в сарай! – затараторил Питер, но его перебили – двое оруженосцев выволакивали из горящего дома упиравшегося сержанта Гудьира.

– Ага, вот и второй, да еще при сержантском мундире!

Гудьир перестал упираться и пошел сам, пошатываясь и выкрикивая неразборчивые слова, ножны болтались у него между ног, и он постоянно о них спотыкался. Увидев представительного сэра Хендрикса, сержант выпрямился и закричал:

– Ваше им-мператорское вели-чество, вверенный мне полк… – потеряв мысль, Гудьир зашатался и упал на руки подоспевших оруженосцев. Тем временем все постройки уже трещали от нараставшего жара, заставляя лошадей тревожно ржать.

– Эдвард! – крикнул сэр Хендрикс рыжебородому. – Закинь эту свинью к себе на седло! Мы едем к дороге, проверить слова оборванца. Клаус, ты скачи в рощу, скажи сэру Рудгеру – пусть с отрядом догоняет нас! А ты, оборванец, беги скорее – я не люблю ездить медленно! – и он ткнул Питера мечом. Думать уже не приходилось и, развернувшись, тот помчался со двора что есть духу. За ним, с криками и свистом, словно охотники за зайцем, понеслись рыцари.

Нагнали его быстро, стук копыт был все ближе, слышалось дыхание лошадей и позвякивание амуниции. Следом за господами на лошадях попроще скакали оруженосцы.

– Медленно, медленно, оборванец! – прокричал сэр Хендрикс и дал Питеру в спину такого пинка, что тот пролетел добрых десять ярдов, прежде чем покатиться кубарем. Вокруг упавшего заплясали лошади, он вскочил, чтобы не быть растоптанным, и под улюлюканье снова помчался к дороге.