– Питер, мэм.

– Сколько тебе лет, Питер? – Ее руки скользнули по его телу.

– Не надо, мэм, я не умею! – сделал он отчаянную попытку вырваться.

– А тут и уметь нечего, – властно произнесла она, не отводя от лица Питера гипнотического взгляда, затем быстро и умело его оседлала. Двинулась раз, другой и прошептала: – Молоденький, такой молоденький… – Потом сняла через голову платье. – Я красивая, Питер?

– Д-да, мэм, – задыхаясь, ответил он.

– Я тебе нравлюсь? – Она мурлыкала словно кошка, ритмично двигаясь и не давая Питеру отвести глаз.

– Да, мэм, очень.

Вскоре все закончилось, Ирма слезла с Питера и легла рядом, прижав его голову к своей большой груди.

Он лежал опустошенный и счастливый. Война, на которую он спешил, колонна – все это было бесконечно далеко, Питер блаженно улыбался.

Снова загоготал в доме Гудьир, потом что-то прокричал и стал говорить тише.

– С кем это он?

– Не обращай внимания, он плохой человек, черный, его руки по локоть в крови.

– Я знаю…

– Забудь о нем, он скоро умрет.

– Умрет? – Питер приподнялся. – А ты откуда знаешь?

– Иногда гадаю, иногда ворожу, а иногда выхожу на дорогу к солдатам.

– Но это же… аморально?

– Я так живу.

Питер вздохнул.

– Значит, Гудьир не жилец?

– Не жилец, – подтвердила Ирма.

– А что меня ждет – рассказать можешь?

– Конечно, могу.

– Тогда скажи – я иду на войну, хотелось бы знать.

– Ну хорошо, слушай…

В этот момент послышался топот, и к дому Ирмы прискакали не менее десятка всадников, жалобно скрипнул поваленный ими забор.

– Где эта ведьма?! Не будь я сэр Хендрикс, если не повешу ее собственными руками!

– Да сдалась она вам, сэр Хендрикс, мало других дел?

– Она оседлала сэра Рутгера, и теперь у него все распухло! Эта ведьма намеренно наградила его болезнью! Выходи, потаскуха, я вздерну тебя, как драную кошку на заборе!

– Не верь ему, я тут ни при чем. – Ирма подхватила платье и отбежала к дальней стене, где была потайная дверца. – Хендрикс еще потеряет сам себя за эти наговоры – старый лжец!

Она распахнула дверцу, последний раз блеснуло ее роскошное тело – и все, темнота.

Питер вскочил и начал лихорадочно завязывать на штанах веревку.

– Сэр, ее нигде нет! – донеслось со двора.

– Посмотри в сарае, Эдвард, небось ублажает там еще кого-то! И жгите тут все! Жгите!

Питер стоял у самых дверей, но боялся выйти. Что он может сказать этим неизвестным? Хорошо хоть не карсаматы, но насколько хорошо?..

Распахнулась дверь, и на Питера уставился человек в кольчуге и круглом шлеме. У него была рыжая борода, бесцветные брови и ресницы.

– Выходи! – приказал он, наставляя на Питера меч. – Сэр, я поймал одного!

Питер на негнущихся ногах вышел во двор. Здесь повсюду бегали вооруженные люди. Несколько всадников в латах, с гербовыми щитами и при мечах, крутились в середине двора, отдавая другим, в кольчугах, приказания. Двое зажигали крышу амбара, еще четверо обкладывали сеном углы дома.

– Ага! Попался! – воскликнул тот, кто командовал всеми. – Что, оборванец, ведьма-то сбежала?

Питер кивнул, глядя на этого седоватого и надменного господина в дорогих доспехах с золотыми орлами, черный мардиганец под ним волновался и бил копытом.