Долго размышляла Светлада, всматриваясь в зерка­ло. Наконец, она промолвила:

- Выслушай меня внимательно, государь, без горе­чи и гнева. Ни одна женщина на земле не сможет по­дарить тебе ребёнка. Но дитя у тебя всё же появится, только мать его будет не из мира живых. Когда ребёнок

вырастет, он будет сильным и могучим богатырём, ко­торым ты будешь гордиться.

- Разве возможно рождение живого от мёртвого? — удивился Мирослав.

- Я видела лишь то, что показало зеркало, — ответа- ла Светлада.

Поклонился царь жрице, поблагодарил и отправился назад, в свою северную столицу. Весь обратный путь раз­мышлял Мирослав над словами Светлады. В конце кон­цов, он решил, что ошиблась жрица или он что-то недо­понял. Вернувшись в город, за делами и заботами царь вскоре забыл о пророчестве жрицы.

Несколько лет минуло. Мирослав и вовсе перестал мечтать о детях. Как-то раз, в прекрасный морозный и солнечный зимний день в азарте охоты царь углубил­ся в лес и потерял из виду свою свиту. Вдруг небо по­темнело и внезапно налетела пурга. Мгновенно замело все следы. Снег слепил глаза, ничего нельзя было разгля­деть. Конь, фыркая от забивавшего ноздри снега, кру­жил по лесу со своим всадником, но выйти на дорогу так и не смог. Вскоре, обессилев от борьбы со стихией, жи­вотное встало. Тогда Мирослав, спрыгнув с коня, взял его под уздцы. По пояс в снегу, он пытался отыскать выход из леса, но пурга усилилась. Пробиваясь сквозь сугро­бы, царь потерял счёт времени. Снег забился за сапоги, за шиворот и в рукавицы. Не чувствуя рук и ног, Ми­рослав едва стоял, а конь, тяжело дыша, и вовсе не мог двинуться с места. Тогда, оставив верного коня, царь пополз в неизвестном направлении.

Неожиданно ветер стих, и Мирослав смог поднять го­лову. Стоя на коленях, он с удивлением и радостью уви­дел недалеко от себя заваленную снегом избу, из трубы которой шёл дым. Надежда на спасение придала

измученному путнику столько сил, что он вернулся за конём и повёл его к избе.

Поставив верного друга в небольшую конюшню, царь постучался в дверь и вошёл в избу. В просторной светел­ке никого не было, но стол был накрыт к трапезе. Ми­рослав решил, что хозяин вышел и вскоре вернётся. Сняв шубу и греясь у печи, он долго сидел в ожидании, но ни­кто так и не пришёл. Тогда он сел трапезничать один и подивился изобильным яствам: на столе, под вышиты­ми полотенцами, был жареный рябчик с клюквой, зай­чатина в сметане, солёные грибы и душистый свежеис­печённый хлеб. А хмельной мёд разогнал в промёрзшем теле кровь и помог согреться.

От сытного обеда сморил государя сон. Тем временем пурга снова разбушевалась. Ветер выл в трубах и сту­чали ставни, будто налетел ураган. Но Мирослав над­винул поглубже шапку, чтобы не слышать жуткого за­вывания ветра, и, накрывшись шубой, улёгся на лавку рядом с печью.

В полночь царь проснулся от странного шума в доме. Открыв глаза, он увидел, что в открытую настежь дверь попарно, словно лебёдушки, входят снежные девы. На го­лове у каждой прозрачный ледяной кокошник со снежин­ками, длинные белые косы спускаются до пят. Искусно расшитые ледяными узорами, словно алмазами и жем­чугами, белоснежные платья дев стелились по полу. Лица будто светились изнутри, а глаза стального цвета свер­кали, как лёд на солнце. Все они были одинаково пре­красны, так что невозможно было отвести от них взора.