Так и не добравшись до ванной, Римма Ринатовна побрела обратно в кровать и легла, закутавшись в одеяло. В ту ночь ничего больше ее не беспокоило, но, как выяснилось, это было лишь начало.

А потом (сколько времени прошло, было ли это на следующую ночь или нет?) случился новый кошмар. Такой, что движущиеся за окном тени показались безобидной шуткой.

Было полвторого ночи, когда она вынуждена была признать: спать сегодня не придется. Римма Ринатовна протянула руку, чтобы включить ночник, собираясь почитать, но рука так и повисла в воздухе. Дыхание тоже застряло в груди – она будто позабыла сделать очередной вздох.

В дальнем углу комнаты, в большом кресле с высокой спинкой, кто-то сидел. Пять минут назад там ничего не было – Римма Ринатовна не смыкала глаз и скользила взглядом по комнате. А теперь она отчетливо видела темный, маслянистый человеческий силуэт, облаченный во что-то наподобие балахона с капюшоном. Не решаясь пошевелиться, убрать руку, она всматривалась в фигуру неведомого пришельца, который был так же неподвижен, как и она сама.

Римма Ринатовна не могла знать этого наверняка, но ей казалось, что незнакомец, непонятно как пробравшийся в ее спальню, тоже пристально глядит на нее. И возможно, усмехается, позабавленный ее страхом. И быть может, сейчас он медленно поднимется, приблизится к ее кровати, склонится над лежащей женщиной, а потом…

Горло сжал спазм, руку свело судорогой, и, ощутив эти вполне обычные вещи, Римма Ринатовна сделала то, чего никак не могла ожидать от себя. Уверенная и бесстрашная Римма Нагимова просто не способна была так поступить! Ей неведомы были страх и поражение, она не пряталась от жизни и всегда первой бросалась навстречу опасности – именно такой Римма Ринатовна всю жизнь воспринимала саму себя, такой привыкла себя видеть.

Тем не менее произошло то, что произошло, – и с этого момента она стала казаться себе другим человеком. Те же руки с короткими аккуратными ногтями, те же ноги, заметно тронутые варикозом. То же лицо в зеркале, та же стрижка…

А женщина другая.

Эта женщина с хриплым тихим стоном выскочила из собственной кровати, споткнувшись о стоящие возле нее тапочки и подвернув ногу. Путаясь в полах ночной рубашки («А ведь как чувствовала: надо было надеть пижаму!»), она в несколько прыжков пересекла комнату и толкнула дверь ванной. Не оглядываться, не останавливаться! Она и сама не заметила, как включила свет, и с грохотом захлопнула за собой дверь, трясущимися, непослушными руками повернула задвижку.

Римма Ринатовна никогда и ни за что никому на свете не призналась бы, где провела эту ночь. Выйти из ванны она так и не решилась. Первое время сидела на полу, глядя на дверь, каждую секунду ожидая, что в нее вот-вот постучат. Да не просто постучат – разнесут хлипкую конструкцию к чертям собачьим, снесут с петель и выволокут ее, трясущуюся, почти сумасшедшую от ужаса, за шиворот наружу, чтобы убить, уничтожить.

Она смотрела и ждала, ждала, но ничего не происходило. В полной тишине не слышалось ни звука, ничьи шаги не приближались к двери с той стороны. Никто не скребся, не стучал, не уговаривал ее покинуть свое ненадежное убежище.