Напряжение, которое копилось уже несколько дней, вдруг схлынуло и вылилось слезами. Они просто потекли по лицу женщины, и вот теперь мастер Мур растерялся. Схватился за кружку с отваром, предложил остывшее полотенце, что-то бормоча, попытался сам стереть соленые дорожки с блестящих мокрых щек…

— Все хорошо, — улыбалась сквозь слезы Алла Николаевна, — просто я не ожидала… Илькар жесток, настоящий бандит, хотя любит представить себя рубахой парнем и щеголем. Его многие боятся, и не зря. Думаю, он не просто так вцепился в мои возможности…

— Не беспокойся, — серьезно заметил мужчина, — я не просто владелец мастерской, в молодости успел покуролесить, связями оброс. Будет наглеть твой «король», найдем укорот. А теперь, — он хитро улыбнулся, — давай поедим и пойдем искать тебе помощницу. Раз уж тебе не удалось меня напугать, то я хочу иметь возможность приглашать тебя на свидания.

После этих слов он так подмигнул, что женщина невольно рассмеялась. Они отдали должное местной кухне, заглянули в уборную, чтобы Алла Николаевна смогла умыться и привести себя в порядок, а потом вышли в зимнюю ночь. Госпожа Фиркин снова растворилась в тенях, не мешая им идти рука об руку, ведя тихую беседу:

— Студенческие кабачки заполняются с темнотой. Прилежные студенты, как и положено, днем учатся, вечером делают задания, а ночью гуляют, — улыбаясь, объяснял ювелир, увлекая Аллу Николаевну в сплетение улиц. — Вот он, Синий переулок.

Кабачок «Кот и пес» был весьма заметным заведением. Широко распахнутые двери демонстрировали зал, уставленный бочками разной величины. Самые большие служили столами, те, что поменьше, — стульями. Семь огромных бочек, высотой в человеческий рост, представляли собой некое подобие сцены, на которое взбирались выступающие в синих мантиях. Кто-то громко читал стихи, кто-то пытался критиковать классический роман, кто-то спорил с оппонентом, переходя порой от аргументов к кулакам и кружкам.

Оценив зрелище, Алла Николаевна покачала головой:

— И здесь портье предлагал мне искать помощницу?

В этот момент сильно качающийся молодой человек покинул кабачок прямо через окно, упал в сугроб, попытался встать, не сумел и, лежа в ледяном крошеве, принялся читать какие-то возвышенные стихи, активно размахивая руками.

— Сюда стоило зайти, чтобы посмотреть на тех, кого приглашать не надо, — с улыбкой сказал ювелир, любуясь дружной компанией из трех студентов, штурмующих фонарный столб.

— Думаю, мы уже все увидели, — согласилась Алла Николаевна. — Отправимся на Желтую площадь?

Еще несколько улочек, сквер, тактичное покашливание телохранительницы, когда они попытались свернуть в темноту высоких обнаженных кустов, и, наконец, довольно большое пространство, окруженное желтыми зданиями.

Заведение «Вишня и пуля» завораживало внешним видом. Изящная кованая вывеска, раскрашенная яркими красками, поскрипывала над красивой деревянной дверью. Большие окна с частым переплетом светились теплым желтым светом. Когда дверь открылась, на улицу с клубами пара вырвалась красивая мелодия, сопровождаемая нежным смехом. Удивленно переглянувшись, мастера вошли в кофейню и огляделись.