– По шее и мы можем дать. С нами лучше не задираться. Ты же герой?

– Герой, – пробормотал он. – Мной хоть забор подпирай.

С каждым конским шагом я убеждался, что домик, как я его называл, на самом деле, конечно, не домик, а сейчас уже нечто больше похожее на огромный барак, сложенный из бревен, что, понятно: так строить быстрее, чем громоздить камень на камень.

Три костра перед бараком с этой стороны и два с той, это значит, народу здесь в самом деле немало. Вот так и появляются новые феодалы: сперва захватывают ничтожный клочок земли, которым другие хозяева брезгают, укрепляются, расширяются, пока им это позволяют, снова укрепляются, а потом оказывается, что их не так просто выкурить, а еще спешат к королю с подарками, заверениями в преданности и верности, обещают служить верно, и король обычно дарует им право жить и платить налоги с тех земель, которыми владеют…

Бобик ждет нас, не приближаясь к кострам, уже знает, как себя вести. В разборки людей вмешиваться нельзя, там все глупо и непонятно, зато когда демоны или звери – тогда ура, можно себя показать…

При нашем приближении сразу несколько человек поднялись от костров и, взяв в руки копья, наиболее неприятное оружие для всадников, загородили дорогу к бараку. Все выглядят не просто отвратительно, а омерзительно, худший сорт разбойников, что ищет вожака поподлее, что сплотит их в шайку и поведет на грабежи.

Я вскинул руку.

– Тихо, тихо… Мы с миром.

Один из разбойников, грязный и оборванный, сказал дерзко:

– А вот мы – нет.

И захохотал, остальные тут же поддержали. Кому-то в самом деле показалось удачной шуткой, другие загоготали громко и противно, всегда чужакам нужно показывать сплоченность и силу.

Франк указал мне взглядом в сторону. Там вытянулась явно мертвая крупная черная собака, от ее шеи тянется длинная веревка, а два человека в темных плащах и с низко надвинутыми на лица капюшонами уже освобождают от петли крупный корень длиной почти в ярд, похожий чем-то на раздвоенный огурец неприятного бледного цвета.

– Гостей так не принимают, – указал я с укором.

Из барака вышел еще один в плаще, из-под низко опущенного капюшона виден только массивный подбородок с белесым шрамом слева.

– А мы не принимаем гостей, – сказал он резко. – Оставьте коней и уходите!..

Разбойник, который разговаривал со мной, злорадно хохотнул.

– Слушали? Наш господин оставляет вам шкуры.

Второй добавил угрюмо:

– Пользуйтесь, пока он добр…

Франк поглядывал на меня, в его лице не вижу страха, мы же на конях, а я медленно пустил Зайчика вперед.

Разбойники расступились, я подъехал к этому, которого назвали хозяином, он не дрогнул, только быстро зыркнул в сторону Адского Пса, тот идет рядом с арбогастром, но даже не скалит зубы.

– С гостями так не разговаривают, – упрекнул я. – Ты разве не знаешь, что под видом странников по земле иной раз бродят боги?

Он ответил грубо, не поднимая головы:

– Сейчас уже не бродят…

Его руки поднялись разом, как механические, в ладонях появилось пламя.

Франк крикнул отчаянным голосом:

– Берегись!

Я выдернул из ножен меч и молниеносно рубанул по закапюшоненной голове. Послышался звон, руку тряхнуло, словно ударил по каменному валуну, однако раненый вскрикнул страшным голосом, отшатнулся к стене барака.