Она достала из кармана пузырек.

— Это я сделала для тебя. Для тебя одной. Сейчас ты его уберешь. А потом станешь принимать в первый день каждого цикла — но только по глоточку. И больше зачатия не произойдет. Даже когда выпьешь все, дело будет сделано. И ты сохранишь жизнь. У твоих детей останется мама. А ты доживешь до внуков.

Айлиш вздохнула.

— Я стану бесплодной.

— Ты будешь петь своим детям и детям своих детей! Ты будешь делить ложе со своим мужчиной ради удовольствия! И вы оба будете радоваться тем новым жизням, которые вы произвели на свет. Решать тебе, Айлиш.

Она прикрыла глаза. А когда открыла, они были темнее ночи.

— Ты назовешь его Люэд. Он будет светловолос и белокож, с синими глазами. Сильный мальчик, улыбчивый, и с голосом, как у ангела. Однажды он пустится странствовать и будет добывать себе хлеб пением. Он полюбит крестьянскую дочь и вернется с нею к вам, чтобы возделывать вашу землю. И к вам из полей будет доноситься его голос, ибо радость его никогда не оставит.

Она отпустила видение.

— Я увидела, как все может быть. Ты должна решать.

— Это то самое имя, которое я ему выбрала, — пораженно прошептала Айлиш. — Но я тебе не говорила! И никому не говорила. — Она взяла флакон. — Я сделаю, как ты сказала.

Сжав губы, Айлиш полезла в карман и достала мешочек, совсем небольшой. И сунула его Брэнног в руку.

— Вот, возьми.

— Денег я от тебя не возьму!

— Возьмешь! — По ее щекам ручьем побежали слезы. — Думаешь, я не знаю, что ты нас с Коноллом спасла в родах? Ты и теперь думаешь обо мне и моей семье… Ты мне столько радости принесла! Ты принесла мне Сорку, когда мне ее так не хватало, ведь я каждый день видела ее в тебе! Ты возьмешь эти деньги и дашь мне слово, что вы будете в безопасности и что вы вернетесь. Вы все! Потому что вы — мои, а я — ваша.

Брэнног с пониманием сунула кошелек в карман юбки и расцеловала Айлиш в щеки.

— Даю слово.

На дворе Эймон из кожи вон лез, чтобы развеселить двоюродных братьев и сестер. Они, конечно, умоляли не уезжать, спрашивали, почему это так необходимо, пытались с ним торговаться. Поэтому он плел им небылицы об ожидающих его невероятных приключениях, в которых он будет крушить драконов и ловить волшебных лягушек. Он увидел, как идет Тейган под руку с рыдающей Мов, как дарит ей самодельную тряпичную куклу.

Надо бы Брэнног поторопиться, уж больно тягостно расставание. Аластар стоит наготове. Эймон — в конце концов, он глава семьи — решил, что сестры поедут верхом, а он двинется пешим.

И никаких возражений.

Из небольшой конюшни вышел Бардан, ведя в поводу Слейн — теперь уже старушку Слейн, ибо эта племенная кобыла уже мало на что годилась, но оставалась добродушной лошадкой.

— На племя она уже не пойдет, — как всегда издалека начал Бардан. — Но она хорошая девочка и для тебя как раз сгодится.

— Ну нет, я не могу ее у вас забрать. Вам самим нужно…

— У мужчины должна быть лошадь! — Бардан опустил мозолистую руку Эймону на плечо. — Ты у нас мужскую работу выполнял? Вот и возьми ее. Я бы дал Брэнног Муна, если бы мог без него обойтись, но Слейн ты заберешь, это не обсуждается.