— Чисто сработал? — оборвал его Злобин.

— Нагло, но чисто. Гарантирую. — Барышников перешел на деловой тон. — Шевцова пасли всю ночь, попутно готовясь к операции. Рассчитывали проникнуть в квартиру, когда он на работу уедет. Проблема была, он собаку держит, живодер, а не собака. Без опытного кинолога соваться было бесполезно. Ну и соседей не мешало разбросать по ДЭЗам, паспортным столам и собесам, чтобы под ногами не путались. А часов в семь Шевцов выскочил пробежаться и пса своего прихватил. Я и рискнул.

— Риск — дело благородное. Когда результат есть.

Вместо ответа Барышников распахнул папку, показав крупноформатное фото зажигалки.

— Она? — спросил Злобин.

— Откуда я знаю, — усмехнулся Барышников. — Пусть твоя мадам опознает. А мое дело маленькое: стырил — и бежать. Где, кстати, мадам?

— Сейчас выйдет. — Злобин взял в руку верхний снимок. — Под описание подходит. Вон и блямба спецназовская есть. И вмятина от пули имеется.

Барышников разложил веером другие снимки.

— Ильич, только не захваливай меня, а то испорчусь, — сверкая смеющимися глазами, предупредил он. — Я еще парочку таких же «Зиппо» снял. Фотографии пронумерованы. Опознание проведем, как в учебнике.

— Ну ты, Миша, даешь! — выдохнул от восхищения Злобин. — И когда только успел?

— Ненормированный рабочий день, — вздохнул Барышников. — С тебя причитается, не забыл?

— После дела поставлю ведро.

— Один не пью. — Барышников кивнул на машину. — Дам двоих надежных мужиков. Сейчас подмахнут протокол как свидетели. А чего ты хотел? Возьмем местных бабок, в ОВД через пять минут знать будут.

— Резонно, — согласился Злобин. Из подъезда вышла Юлия. Замерла, щурясь от яркого утреннего света.

— Однако… — с трудом выдавил Барышников. Он обшарил взглядом фигурку Юлии и с трудом отвел глаза.

Моросил дождь. Штандарты фирмы «Самсон» поникли, как знамена приготовившейся к капитуляции армии. Даже особняк теперь не смотрелся посольством независимой державы. Так себе, наспех отреставрированное старье, едва хватает, чтобы пускать пыль в газа.

Злобин уже ознакомился с финансовыми документами фирмы. Плач и слезы, не баланс крупной финансовой компании, а гроссбух кооператива слепых. В нынешнем положении за пять миллионов долларов Самсонов угробил бы мать родную, а не только Мещерякова.

— С банкирами одни проблемы. Спекулянты по сути, а гонора! — сказал Злобин.

Он тянул время, ожидая, когда внутри созреет решимость вломиться в кабинет и сломать клиента.

— Он такой же банкир, как Боря Моисеев — танцор, — подал голос Барышников. — Вот тезка мой, Миша Барышников, был танцором от Бога. И когда я смотрю на его танец, мне наплевать на его сексуальную ориентацию. А гляжу на Борю — и вижу только изгаляющегося гомосека. Так что не банкир Самсонов, а пи. ор, — подвел итог культурологическим размышлениям Барышников.