Когда она села рядом с ним в автомобиль, Эберхард сказал:

– Вчера я еще раз говорил с вашим мужем, госпожа Бендер. Мне очень жаль, но я ничего не смог добиться.

Она пожала плечами, устремив взгляд перед собой. Гереон подал на развод, ничего другого она и не ожидала. Хотя и надеялась до последнего… Ведь до того дня у озера она не сделала ничего дурного.

– Ничего страшного, – сказала Кора. – Я надеялась, что Гереон передумает, но раз уж он не хочет, тут ничего не поделаешь. Возможно, так даже лучше. Что сделано, то сделано, не так ли?

Эберхард Браунинг кивнул и сосредоточился на дороге. Она спросила:

– Мне нужно при этом присутствовать? Все ведь наверняка можно уладить без меня. Просто скажите ему, что я должна весь день находиться в клинике. Что меня выпускают только по вечерам. И еще скажите Гереону, что я хочу забрать встроенную кухню и свои личные вещи. И еще я хочу время от времени видеть ребенка. Не обязательно часто, не обязательно подолгу. Раз в месяц, пару часов, мне этого будет достаточно. Пока я живу у Маргрет, Гереон сможет заходить к нам с сыном по вечерам. Я просто хочу знать, что у малыша все хорошо.

Ответа Кора не ожидала. Она не смотрела на адвоката и не видела, кивнул ли он. Спустя несколько секунд тишины она поинтересовалась:

– А сколько может длиться это лечение? Год или два?

– Так сразу не скажешь, госпожа Бендер. Все зависит от множества факторов. И, главное, конечно же, от вас.

– Так я и думала. Всегда все зависит только от меня. – Кора негромко рассмеялась. – Тогда я буду стараться. Не могу же я вечно торчать у Маргрет! А искать отдельную квартиру, наверное, не стоит. Мне нужно как можно скорее вернуться домой. Вы не слышали ничего нового о моем отце?

Адвокат не знал, что ей на это ответить. Рудольф Гровиан взял на себя тяжелую обязанность рассказать Коре о смерти отца: «Я сделаю это. Все равно я для нее – козел отпущения». Он сообщил ей об этом вскоре после их совместной поездки во Франкфурт. И Эберхард Браунинг прекрасно об этом знал.

Она смотрела вперед, на дорогу.

– Я предполагала, – сказала Кора, – что Гереон не отзовет иск о разводе. Лучше уж мне вернуться туда, где я нужна. Буду ухаживать за отцом, я так решила. Мыть его, причесывать, кормить, – делать все то, что нужно старику, прикованному к постели. И маму заберу. Они ведь отдадут мне ее, правда? Она не опасна, ничего никому не сделает. А потом я позабочусь о том, чтобы Магдалина получила свое пламя. Я еще не знаю, как это устроить, но что-нибудь придумаю. Даже если мне придется выкопать ее тело ночью на кладбище. Как-нибудь выкручусь.

Несколько секунд она молчала, а потом улыбнулась, бросила на адвоката быстрый взгляд и добавила:

– Не бойтесь! Я говорю просто так. Шеф объяснил мне, что это осквернение трупов, нарушение покоя умерших и так далее. Я никого не буду осквернять, никому не помешаю. И я не забыла о том, что случилось с моим отцом. Боюсь, я больше никогда ничего не забуду. Все это чисто теоретические рассуждения. Просто мне нравится представлять себе, как я сижу у его постели и разговариваю с ним. Я бы очень хотела все ему объяснить…