– В здании тоже есть вольеры и клетки для животных. – Лира направилась к двери. – Идемте.

Я поспешил за ней, взвалив сумку на плечо.

Заметив, что мы уходим, собаки в вольерах подняли безумный лай. Кто-то даже завыл.

– Ух ты, у тебя много сопровождающих, – улыбнулась Лира, оглядывая компанию увязавшихся за мной друзей.

– Вместе веселее! – смутился я.

– Просто у него приданого целый воз! – не выдержал Антоха. – Вдвоем не унести.

– Да, кстати о жилье. – Лира вошла внутрь и придержала дверь, чтобы мы могли войти. – У нас без особых удобств, конечно. Кровать, тумбочка, стол, небольшой телевизор. Туалет на первом этаже, между приемной и ветеринарным кабинетом – это не очень удобно… Зато есть душевая – там мы проводим обработку животных, поэтому там не особо чисто, да и места не очень много…

– Ничего страшного. – Я радостно оглядел уютную приемную. – Мне главное, чтобы было где ночевать.

– И строить свои проекты из мусора! – укоризненно добавила Савина, глядя на меня поверх очков.

– Марин… – толкнула ее Настя.

– Что-о? – протянула отличница, закатывая глаза. – На, подержи-ка его сумку. Шарикоподшипниковый завод столько продукции в сутки не выпускает, сколько у него напихано в этой котомке!

Лира встревоженно переводила взгляд с меня на ребят. Похоже, услышанное ее немного испугало.

– Машина Голдберга, – пояснил я, – научный проект.

– Псевдонаучный, – словно сговорившись с Савиной, ввинтил Майкин.

– Он не займет много места, – поспешил пояснить я.

– Ничего, это неважно, – отмахнулась Лира. – Комнату можешь использовать по своему усмотрению. Главное – не разводи в ней костер и все такое прочее.

– Нет, что вы… – Под ее взглядом мне стало так неловко, что лицом завладел румянец. – Даже не собирался.

– А здесь у нас что-то вроде приемной. – Показала Лира на стойку и примостившиеся рядом у входа кресла советского образца. – Там дальше веткабинет, процедурная, кладовая, в следующем помещении содержатся наши питомцы. – Девушка приоткрыла дверь, и помещение заполнилось чириканьем, писком, каким-то странным визгом, мяуканьем и даже сиплым лаем. – Все, кого подобрали и спасли наши сотрудники. Все, кому требуется новый дом. Здесь и экзотические животные: хамелеон, кинкажу, лисенок, капибара. И породистые бывшие домашние любимцы: кошки, собаки разных пород. И даже простые бездомыши. – Она прислонила ладонь к одной из клеток: – Вот, к примеру, Сеня, он дворянин. Школьники принесли его сюда со сломанной лапой и порванным ухом. Он уже почти выздоровел, только хромает немного.

Маленький глазастый песик вынырнул из тени, прильнул к прутьям клетки и радостно лизнул ее пальцы.

– Хороший. Сеня хороший. – Расплылась в улыбке Лира.

– Дворянин? – тихо переспросил Майкин.

– Двортерьер, – пояснила Олька, – ну дворняга. Валамон?

– Чего? – нахмурился он.

– Дворняга. Беспородный. Понимаешь?

– А что за валамон?

– Бельмес, валамон, андестенд? – Она отмахнулась. – Ой, тьма!

– Чего-о-о?

– Утром обычно приходят волонтеры: школьники, студенты, просто неравнодушные, – продолжила Лира, закрывая дверь и указывая нам на лестницу, ведущую наверх. – Они добровольно помогают нам выгуливать наших постояльцев. Если никого нет, то мы делаем это сами. Женя, ты ладишь с собаками?