«Но ты не понимаешь даже, о чем просишь!»

Ну как объяснить золотой рыбке, всю жизнь прожившей в аквариуме, что за его пределами есть море, полное акул, кракенов и ядовитых водорослей? И что ее там сожрут, не успеет она выпустить и пары пузырьков?

Весь наш спор проходил в полной тишине: для любого наблюдателя мы с Нией пили чай и, мило улыбаясь, обсуждали какую-то чушь про погоду разных миров.

– Ой! Это так здорово! Хотела бы я когда-нибудь увидеть дождь! – милое хлопанье ресницами, а в голосе грусть. – У нас погода почти никогда не меняется.

Следом доносятся ее мысли:

«Я поняла то, что ты хочешь мне сказать. Образ подобран вполне подходящий: золотая рыбка в аквариуме, лучше и не придумаешь. А теперь попытайся понять меня. Я просто схожу с ума – в этом месте после того, как ушел создавший нас, практически ничего не меняется: все те же лица, хоть и новые имена, вечный страх перед жребием, новые смерти раз в неделю, и новые рожденья по расписанию, и снова вечный страх перед жребием, и зависть остальных, что он мне не грозит.

И вечное одиночество из-за него же: те, кто живет недолго, никогда не примут ту, кто живет по их меркам вечно. И так год за годом, ничто не меняется, никто не задерживается. Просто один глупый затянувшийся спектакль, который послушные куклы продолжают играть, даже когда единственный зритель ушел, потому что по другому не умеют. Я тону в безумии от этих повторяющихся дней и готова отдать все оставшиеся мне годы хотя бы за час в новом месте!

О многом я не прошу: просто немного помоги мне…»

Она положила поверх моей руки свою изящную белую ладонь и осторожно сжала. Спустя время я вновь услышал горячий шепот ее слов у себя в голове:

«Перенеси меня через барьер, созданный Владыкой перед уходом в новый мир, а я помогу тебе не умереть на завтрашнем турнире, который Ярго обязательно устроит в твою честь. Его у нас еще ни один из гостей не смог пережить».

Патруль, наконец, скрылся в темноте, и мы снова побежали вперед – до здания арены оставалось уже немного. Именно там, по словам Нии, располагался единственный выход из этого мира, и если я завтра не хочу принять участие в персональном турнире, то мне следует поскорее покинуть это место: гостей в этом городке не любили и старались избавляться от них как можно скорее.

А вот и она, арена, едва освященная фонарями, высится над городом. Теперь мы крадемся вдоль ее стен, внимательно прислушиваясь к каждому звуку.

«Нашла, – моя спутница замерла возле крохотной металлической дверцы, практически незаметной на фоне стены. В руках девушки появился массивный металлический ключ, провернув который, она открыла дверь. – Технический вход, о нем мало кто знает».

Прикрыв дверь, мы вновь побежали вперед: осталось совсем немного. То, что Смеющийся Господин разместил единственный выход из этого мира в самом верху, там, где когда-то возвышался его трон, а сейчас сидит распорядитель арены, было вполне в его духе. Так же, как и вход, ведущий прямо на арену.

Лабиринты лестничных переходов встречали нас темнотой и пустотой, мы осторожно крались вперед и, если б не Ния, я тут блуждал еще целую вечность. Новый подъем наверх, и тяжелая дверь преграждает нам путь – сквозь широкую щель видна щеколда, запирающая ее с той стороны. Я с трудом протиснул лезвие кинжала в щель, и, осторожно двигая им, приподнял засов вверх и отбросил в сторону.