Матрос сказал, что около полуночи «Урания» подошла близко к нашему траулеру.

- Но так как они на «Урании» делали своё дело - спускали драги и лоты, то я и не беспокоился, - говорил матрос. - Ведь и днём «Урания» часто близко подходила к нашим пароходам.

- Скотт дал команду спускать лоты, драги только для того, чтобы отвлечь внимание, - заметил Протчев. - Нам надо быть осторожнее и не подпускать близко к себе «Уранию». А впрочем… - и Протчев усмехнулся. - Может быть, и подпустим… - многозначительно добавил он.

Вбежал радист и сообщил новость: на теплоходе этой ночью тоже оборвалось телеоко. Его ищут.

- За одну ночь две аварии! - воскликнул Протчев.

- Да, это проворный японец, - добавил он почти с увлечением профессионала, умеющего ценить работу другого.

- Вот вредители проклятые! - возмутился один из матросов.

- Ну что же, будем вылавливать шлюпку и бочонок? - спросил Гинзбург.

- Будем, - ответил Барковский, - но станем другим бортом.

- Чтобы «скотты» не напортили, - добавил молодой матрос.

Скотт заметил манёвр и тотчас приказал обойти траулер. Но «Урании» для этого надо было сделать полукруг, и прежде чем Скотт занял новый наблюдательный пост, шлюпка, поднятая со дна моря, уже лежала на палубе.

Она была покрыта илом и ракушками. Одна уключина уцелела, но была изъедена коррозией. Через среднюю банку был протянут завязанный узлом ремень, под ним лежало несколько тазобедренных костей.

- Вот что осталось от человека, - толковали матросы. - Наверное, привязал себя, чтобы не смыло волной, да так привязанный и пошёл на дно. Рыбы сделали своё дело - обгрызли мясо. Остались одни косточки.

Два матроса ножами осторожно соскребли налипший слой с носа и боков шлюпки. Чётко выступила надпись: «Левиафан».

- Мы не ошиблись. Эта шлюпка с «Левиафана». Как известно, он затонул так быстро, что все спущенные шлюпки захлестнуло волной. Следовательно, и сам «Левиафан» должен быть поблизости.

- А почему затонул «Левиафан»? - спросил Гинзбург.

- Это так и осталось невыясненным, - ответил Маковский. - Одна из неразгаданных тайн океана. Ну, теперь что же, поднять кожаную сумочку с груди скелета?

- В кисете табак, наверное, - пошутил матрос.

С «кисетом» пришлось повозиться.

Телеоко довольно быстро разыскало скелет - он лежал на открытом месте, и его было хорошо видно при рассеянном солнечном свете.

Пальцы «паука» были не очень приспособлены для такой мелкой работы. Они сжимались и разжимались несколько раз и никак не могли схватить кожаную сумочку… Она проходила сквозь «пальцы». Гинзбург пробовал поднять всю грудную клетку, но едва железные «пальцы» стиснули скелет, кости рассыпались и упали на дно. Наконец Гинзбургу удалось зацепить ногтем железного пальца за ремешок. Мотя приказал поднимать «паука». Но он допустил ошибку: ему надо было следить за подъёмом с помощью телеока, он же считал, что ремешок прочно зацеплен пальцем. Увы, то ли ремешок перегнил в воде, то ли «паук» раскачался во время подъёма и ремешок при этом выпал. Так или иначе, «паук» явился без добычи. Найти место, куда упала сумочка, было почти невозможно. Гинзбург не мог простить себе этой ошибки. Он готов был искать весь день. Однако несколько часов поисков «кисета» не дали результатов. Возможно, он упал в одну из узких расщелин.