Я как опытный путешественник прикупил еды в городе, мы там же поужинали, а также хлеба, поэтому, встав у борта отходящего парома, мы с дочкой, отщипывая куски хлеба, бросали его чайкам. Те вились вокруг, крик стоял заполошный, хлеб чуть из рук не вырвали, что вызывало бурю восторгов у дочери. Когда отошли подальше, чайки отстали, я сводил Машу к машине, та заперта была, и одел её потеплее, сам накинул куртку, после чего мы вернулись обратно к борту и долго любовались закатом, чувствуя полное единение.
Чуть позже, когда все пассажиры стали устраиваться спать кто где, всё же паром ночной был, мы вернулись в машину, дочка уснула на заднем сиденье, там для неё роскошное ложе, а я, опустив спинку, уснул на водительском месте.
Разбудил меня стук в окно, как я и советовал меня будить. Ещё стояла глубокая ночь, но уже было видно, что паром подходит к пирсу восточной части города. Матрос, убедившись, что я проснулся, отправился поднимать остальных. Включив подсветку и подфарники, чем удивил проснувшихся пассажиров, я вышел из машины, мягко прикрыв дверь, чтобы не щёлкать, и стал разминаться, разгоняя кровь по венам. Прохладно было под утро на озере. Судя по часам, сейчас три часа ночи, видимо, ветер попутный на час раньше пригнал нас к пристани. Всё равно, пока карета не покинет паром, выехать мы не сможем, так что время ещё было.
Наблюдая, как пассажиры покидают паром сразу после швартовки, когда пандус опустился, я лишь позёвывал. Сонливость никак не проходила. Доедем до дома, и уже в кровати высплюсь. Пусть дома я не был два месяца и пыли там должно хватать, ничего, одни сутки проживём. Уже все покинули паром, даже всадники вывели сонных лошадей из стойл, когда наконец кучер, ведя за поводья первую пару четвёрки, осторожно повёл карету с парома на пирс. Когда те удалились, я вернулся в кабину и запустил двигатель, который неожиданно громко затарахтел в ночной тишине. Дочка завозилась позади, а я потихоньку стронулся, съехал на деревянные доски пирса и дальше уже покатил по брусчатке. Дочка тут окончательно проснулась и села на сиденье. Обогнав медленно двигающуюся карету, я приветливо посигналил кучеру, подняв не только его хозяев, но и жителей ближайших домов, и покатил дальше. Улицы были пустынны, мне даже патрули не встретились.
Пока мы доехали до своего приусадебного участка, Машка снова уснуть успела. Спрыгнув на брусчатку, я достал из тайника в стене запасной ключ – основной остался в Академии, – отключил сигнализацию и, пройдя на территорию, завозился с замком. Распахнув ворота, загнал машину, но оставил её не у калитки, а по тропинке заехал за дом, чтобы с улицы, если возникнет такое желание, никто её рассмотреть не смог. Дальше, открыв дом и проветрив его, забрал дочку и отнёс её в свою спальню. Потом немного повозился на кухне, раскладывая продукты, запер дом, снова поставив всё на сигнализацию, и улёгся рядом с дочерью. Думал, не усну, как-то ушло желание, пока машину перегонял и дом осматривал, но почти сразу вырубился.
Разбудил меня писк амулета сигнализации. Что-то незнакомый сигнал, не припомню, чтобы у меня был такой. Это не звонок в калитку, сообщающий о гостях, а что-то другое. Опасливо посмотрев на ту сторону кровати, где спала Маша, даже испугался, не увидев её, но заметив макушку, а потом и глаза, что сонно смотрели на меня, я успокоился. Я всегда ставил ночной горшок поблизости, вот она и воспользовалась. Встав, я прошёлся к стулу, что стоял у двери, на который у меня была аккуратно сложена одежда. Достал брелок, активировал его и удивлённо осмотрел мигающее плетение. Оказалось, магический брелок сообщал, что кто-то таким же брелоком открыл калитку…