Единственный минус, мы сразу отправились вживаться, без предварительной разведки. Неизвестно, на каком языке, а возможно, и языках тут говорят. Только это меня беспокоило. После высадки я отогнал машину под тень деревьев, где, заглушив двигатель, опустил спинку сиденья. До полного рассвета лучше не выезжать, чтобы кто-нибудь по нам в потёмках не шандарахнул с испугу фаерболом или ещё каким боевым артефактом. Не думаю, что пробьёт, у меня три амулета на защите машины, но всё равно не хочется вступать в конфронтацию, так как отвечу очередью из автомата. Агрессией на агрессию. Но только если неизвестный продолжит бить по мне боевыми плетениями. Если нет, выйду, ну и просто поговорим. Если получится. Кстати, изучая планету, я отметил, что тут известно огнестрельное оружие, но на уровне дульнозарядных карабинов и пистолей. Против моего автомата или того же ПК в багажнике это ничто, но всё равно надо иметь в виду.

Когда на дороге появилось движение, я, не будя дочку, запустил двигатель и покатил к дороге. Кстати, тут было очень жарко, и система климат-контроля в машине пришлась как нельзя кстати. Наше появление на дороге вызвало, конечно же, оживление, но в основном весёлое удивление, многие улыбались и махали руками, я тоже помахал, мне не сложно. Проехать мы успели километров двадцать. По плану у меня было добраться до паромной переправы вблизи города, ещё километров двадцать пять, если не ошибаюсь, там бы я в очереди пообщался с местными, прояснил многие вопросы. Но не успел. Меня остановил патруль, двигавшийся конно навстречу.

Это был десяток всадников, с короткими ружьями, с магической защитой и при саблях. Командовал ими невысокий крепкий воин лет двадцати пяти, в неизвестном мне пока звании. Тот поднял руку, и хотя всадники дорогу не перегораживали, двигаясь с левой стороны, я решил всё же остановиться – вот и пообщаемся с аборигенами. Притёршись к обочине, я дождался, когда пыль, стелящаяся следом за нами, уляжется, а мы на семидесяти километрах шли, уж больно тракт ровный, грех было не воспользоваться, обгоняя не только кареты, но даже посыльных, что скакали верхом.

Так вот, как только пыль улеглась, я нажал на клавишу, и боковое окно поползло вниз, и из салона вырвалась не только любопытная мордочка дочери, но и задорные звуки «Чунги-Чанги». Дотянувшись, я отключил магнитолу и снова повернулся к командиру патруля, высунув в окно локоть:

– Что случилось, офицер?

Несмотря на мою кажущуюся безмятежность, я был в полной боеготовности – в другой руке сжимал рукоятку пистолета – и вопросительно смотрел на старшего. Тот спокойно спрыгнул на обочину с левой стороны, пропустив мчавшегося галопом посыльного, и подошёл к машине. Козырнув, пытливо рассматривал меня, убранство салона машины и улыбнулся Маше, та сразу в ответ заулыбалась. Он представился мне на более-менее понятном языке. Том самом, что я изучил на Оклайне. Акцент сильный, но куда меньше, чем на Планете обезьян.

– Сержант Обрин, старший патруля. Разрешите узнать, кто вы и куда двигаетесь. Это ваша техника?